Серия работ в номинацию «Сибирь: ПРОектный подход – приоритеты развития»

История побед / 2018

Номинация, категория: Сибирь: ПРОектный подход – приоритеты развития, Автор печатного/интернет-СМИ

СМИ, регион: Газета «Наш Красноярский край», Красноярский край

Автор: Лалетина Елена

Опубликовано: 02.03.18

Север края станет ближе

02.03.2018

В Красноярском крае выросло финансирование на поддержку коренных малочисленных народов

Более половины всего Красноярского края – Север и Арктика. Однако ответственный за севера в правительстве региона впервые появился только в 2014 году. И. о. заместителя председателя правительства края Юрий Захаринский, отвечающий за развитие северных территорий и поддержку коренных малочисленных народов, отмечает: ему повезло, ведь в Арктику он влюблен с мальчишества. В Северо-Енисейске окончил среднюю школу, а затем после окончания вуза более 22 лет проработал в Норильске. Два высших образования – геологическое и экономическое (кандидат наук) – пригодились для работы именно в северных территориях. Работая депутатом Законодательного собрания края, а позднее полпредом губернатора края, Юрий Захаринский также решал вопросы северов.

Школа настоящих мужчин

– Юрий Николаевич, у вас сложились особые отношения с Севером?

– Да, я буквально влюбился в Арктику, когда приехал студентом на производственную геологическую практику на Таймыр. А Норильск не раз заставлял и в работе, и в отношениях с людьми, и на отдыхе чувствовать себя настоящим мужчиной. Садишься на снегоход, и четыре-пять часов ты в дороге, везешь тяжелый груз на базу. Мороз, ветер, а ты продираешься через непогоду. Это тяжелая мужская работа. Недаром говорят: друг познается в беде, жена – в бедности, а люди на Севере проверяются в трудностях. Я и сейчас с удовольствием езжу в командировки на севера. Мое любимое место – озеро Лама на плато Путорана. Это настоящая сибирская Швейцария! Север – это мое.

– Когда вам поручили в правительстве отвечать за северные территории и поддержку коренных малочисленных народов, какие задачи перед вами стояли?

– Северные территории – это прежде всего места традиционного проживания более 15 тысяч представителей коренных малочисленных народов, в нашем крае к ним относятся Таймырский Долгано-Ненецкий и Эвенкийский муниципальные районы, Туруханский и Северо-Енисейский районы, Чиндатский сельсовет Тюхтетского района, а также Сымский сельсовет Енисейского района. После объединения трех самостоятельных субъектов Федерации – Таймыра, Эвенкии и Красноярского края – создавалось новое краевое законодательство, направленное на совершенствование мер поддержки коренных малочисленных народов, которое отражало особенности национальных территорий. Вопросов было немало, и в 2015 году был принят закон «Об административно-территориальных единицах с особым статусом», который стал базовым для особого подхода к развитию Таймыра и Эвенкии. В соответствии с законом создали совет представителей Таймырского Долгано-Ненецкого и Эвенкийского муниципальных районов при губернаторе Красноярского края. В его состав входят в том числе и представители коренных малочисленных народов. Этот орган готовит рекомендации правительству и главам территорий, которые потом отражаются в поручениях главы региона правительству.

Если вертолетом можно долететь

– В 2018 году на поддержку коренных народов Севера из бюджета выделили более 600 млн рублей – сумма приличная по сравнению с другими субъектами Федерации. На что потратят эти деньги? Появятся ли новые виды социальной поддержки КМНС?

– Если говорить о краевой госпрограмме поддержки коренных малочисленных народов и развитии традиционных отраслей их хозяйствования, то финансирование с 2005 по 2017 год возросло практически в пять раз с 110 млн рублей до 499,5 млн.

2017 год стал ключевым в вопросах совершенствования мер государственной поддержки коренных малочисленных народов. Правительством региона разработаны законопроекты, которые получили поддержку временно исполняющего обязанности губернатора края Александра Усса. Их приняли на сессиях Заксобрания в декабре 2017 года и феврале 2018 года. Нынче финансирование на поддержку коренных малочисленных народов в размере увеличилось на 164 млн рублей по сравнению с 2017 годом (более 660 млн рублей). Например, в два раза увеличены размеры компенсационных выплат оленеводам и в полтора раза охотникам и рыбакам, индексации которых не было шесть лет. В полтора раза выросли размеры выплат за отстрел волков для защиты жизни семей коренных малочисленных народов и их имущества. Стало больше строиться жилья, предоставляются транспортные средства (снегоходы, лодки, лодочные моторы), кочевое жилье, каменный уголь и современные средства связи. Предоставляются комплекты для новорожденных, оказываются медицинские услуги выездными бригадами врачей (лечение и протезирование зубов), путевки на санаторно-курортное лечение, компенсируются расходы на проезд к месту лечения и обследования на территории России. Предусматривается финансирование национальных праздников – Дня оленевода и Дня рыбака. Студентам из числа КМНС оплачивается проезд к месту учебы и обратно, предоставляется ежемесячная дополнительная стипендия, размер которой, кстати, благодаря нашим усилиям с 2018 года увеличен с 1,1 тысячи до 1,5 тысячи рублей в месяц.

– И все равно жители Севера оказываются в неравных условиях по сравнению с жителями центральных районов края. Даже для оформления паспорта им приходится лететь на вертолете в райцентр. А это влетает в копеечку. Что предпринимает правительство края, чтобы сделать услуги доступнее?

– Вопрос доступности государственных и муниципальных услуг в удаленных и труднодоступных местах стоит остро не только по отношению к коренным малочисленным народам. Это общая проблема территорий Крайнего Севера. Потому мы уделяем особое внимание открытию здесь подразделений многофункциональных центров. На сегодня в районах Крайнего Севера создано 12 МФЦ и 26 территориально обособленных структурных подразделений (ТОСП), в них оказывают до 280 государственных и муниципальных услуг. МФЦ – в Дудинке, Туре и Игарке, ТОСП – в Хатанге, Карауле, Ванаваре, Байките, Туруханске и Подкаменной Тунгуске. Снизить затраты жителей труднодоступных поселков и ускорить процедуру нам удалось за счет мобильных МФЦ. Сотрудники многофункциональных центров сами отправляются, например, в Сындасско или Попигай и принимают заявления. Оленеводу или охотнику остается только прилететь, скажем, в Хатангу для получения документа. За 2017 год специалисты мобильной службы МФЦ побывали в труднодоступных поселках Таймыра и Эвенкии, где приняли около двух тысяч пакетов документов. В 2018 году планируются выезды в 20 населенных пунктов.

Более того, мы стараемся сделать более доступными и сами северные поселки – увеличить количество авиарейсов, снизить стоимость билетов. В краевом бюджете также предусмотрены средства на субсидирование части стоимости авиабилетов для пассажиров на внутрирегиональных и межмуниципальных маршрутах. Например, предоставляются субсидии на внутрирайонные вертолетные перелеты в поселках Усть-Авам, Хантайское Озеро и Волочанка (на это уйдет 17,5 млн рублей). Стоимость авиабилетов снизилась в среднем в 2–2,5 раза (например, с 9 тысяч рублей до 3,9–4,5 тысячи). Впервые в бюджете предусмотрены средства на субсидирование транспортировки тел умерших (для проведения судебно-медицинской экспертизы) – более 18 млн рублей.

В 2018 году на решение вопросов транспортной доступности выделено дополнительно почти 50 млн рублей.

Оленевод – звучит гордо

– Помогает ли государственная программа поддержки КМНС организовать новые рабочие места для коренных народов Севера, в частности, создать родовые общины, предпринимательские сообщества для добычи северного оленя? Ведь, как рассказывают КМНС, даже для того, чтобы заниматься традиционными промыслами, необходим стартовый капитал – деньги для приобретения охотничьего снаряжения.

– Конечно, существует поддержка и юридических лиц, и индивидуальных предпринимателей, занимающихся оленеводством, рыболовством или охотой. Хозяйствующим субъектам, обеспечивающим занятость коренных малочисленных народов, компенсируется часть затрат на добычу и реализацию продукции промысла и домашнего оленеводства. Сами работники таких предприятий получают дополнительные меры господдержки. Например, в Эвенкии охотников завозят на промысловые участки, на Таймыре выдают пособия и кочевое жилье, керосин для его освещения. Также агентством реализуется грантовая программа, важное условие которой – создание рабочих мест. Я считаю, существующий механизм достаточно прост: получил бюджетные средства, израсходовал их на цели, предусмотренные в проекте (который сам же готовил), отчитался грантодателю (агентству). К примеру, другие существующие формы государственной и негосударственной поддержки предусматривают обязательный возврат средств, агентство же грантовую поддержку оказывает безвозмездно!

В прошлом году общинами коренных малочисленных народов, кооперативами и индивидуальными предпринимателями, осуществляющими виды традиционной хозяйственной деятельности, трудоустроены около 600 жителей Таймыра, Эвенкии и Туруханского района.

– А планируется ли развивать домашнее оленеводство?

– В Красноярском крае оленеводство поддерживается как социальная отрасль. Разведение домашних оленей сохраняет традиционный образ жизни и хозяйственную деятельность коренных малочисленных народов. Здесь главное – неразрывная связь оленевода, оленя и пастбища.

На 1 января 2018 года стадо домашних северных оленей в крае составило около 115 тысяч голов. Большая часть (111,5 тысячи голов) на Таймыре, где с 2014 года появились девять сельхозтоваропроизводителей, занимающихся разведением оленей (всего действуют 15 хозяйств). Оленеводы и оленеводческие хозяйства получают серьезную поддержку. На 2018 год мы запланировали на эти цели более 162 млн рублей. Агентство всегда готово идти навстречу, нужно только исполнять взятые на себя обязательства. К сожалению, иногда получатели господдержки (кооперативы и индивидуальные предприниматели) не отчитываются по заключенным соглашениям с государством, не заботясь о положении своих работников – оленеводов. А по закону это приводит к отказам в предоставлении господдержки в будущем. Например, агентство взыскивает через суд с двух глав фермерских хозяйств 8,3 млн рублей субсидий по наращиванию поголовья северных оленей. Безответственность руководителей оленеводческих хозяйств приводит к ухудшению положения простых оленеводов. Существуют и положительные примеры. Например, хозяйство «Яра-Танама» (председатель Александр Ядне) обеспечивает занятость более 170 семей оленеводов, выпасающих около 53,8 тысячи голов оленей. В этом хозяйстве забота об оленеводе на первом месте.

Сейчас прорабатывается вопрос дальнейшего развития домашнего оленеводства в крае. Работа будет идти поэтапно. Для начала необходимо учесть поголовье оленей на Таймыре (на это в бюджете 2018 года уже предусмотрено 10 млн рублей), сформировать электронную базу стада по хозяйствам и оленеводам. На втором этапе – провести геоботанические исследования пастбищ, наметить оптимальные маршруты выпаса домашних оленей. Далее предусмотреть строительство факторий (торгово-снабженческих пунктов) с учетом транспортной логистики с организацией убойных и перерабатывающих пунктов. Пока переработкой оленины занимаются четыре предприятия на Таймыре и в Норильске.

Коренным народам вернут язык

– В Эвенкии практически не осталось носителей национального языка, ученые даже говорят о возможном их исчезновении. В крае планируется создать институт народов Севера. Будет ли это способствовать возрождению культуры КМНС?

– Языковая проблема стоит очень остро. На севере Эвенкии, про которую вы вспомнили, находится поселок Ессей, где проживают ессейские якуты. Национальный язык в нем дети знают с пеленок, а в школе учат русский язык наравне с иностранным. А в центре Эвенкии – в поселке Тура – все наоборот: дети в семьях говорят на русском, а в школе изучают эвенкийский вместе с английским. В крае много делается для популяризации национальных языков. Родные языки коренных малочисленных народов изучают более 2 400 детей в 40 школах Таймыра, Эвенкии и Туруханского района. Кроме того, на Таймыре действуют «языковые гнезда» по долганскому, ненецкому, эвенкийскому, нганасанскому языкам. В них все общение происходит на национальном наречии. Сегодня родные языки преподают всего 56 специалистов (с 2018 года им планируется доплачивать по пять тысяч рублей ежемесячно). Большинство окончили институт народов Севера Российского государственного педагогического университета имени Герцена в Санкт-Петербурге. Считаю, что такой же институт должен появиться и в Красноярском крае. Возможно, на базе СФУ. В нем будет вестись подготовка и переподготовка преподавателей не только языков коренных народов Севера, но и спортивных тренеров по национальным видам спорта. Мы столкнулись с проблемой: дети желают заниматься северным многоборьем, но специалистов не хватает. Также в стенах института будет вестись научная работа по изучению и сохранению культуры КМНС.

Под моим председательством действует рабочая группа по проработке концепции института народов Севера, уже создан проект. Мы сделаем все возможное, чтобы осенью набрать первую группу студентов.

Право выбора есть у всех!

С 25 февраля в труднодоступных и отдаленных местностях Красноярского края началось досрочное голосование на выборах президента России. Прежде всего этот порядок касается северных и арктических территорий нашего региона – Эвенкии, Таймыра и Туруханского района.

– Из девяти тысяч человек, имеющих право на досрочное голосование, порядка двух тысяч – представители коренных малочисленных народов Севера, ведущие традиционный образ жизни, – говорит Юрий Захаринский. – Они занимаются охотой, рыболовством и разведением северного оленя.

Членов избирательной комиссии с бюллетенями и ящиками для голосования доставят в труднодоступные населенные пункты, а также к месту выпаса оленей, на зимовки охотников, рыбаков или в вахтовые поселки на вертолетной и вездеходной технике.

Продлится досрочное голосование до 17 марта.

Поголовье домашних оленей в Красноярском крае

2000 год — 61 771

2014 год — 99 001

2015 год — 106 791

2016 год — 116 236

2017 год — 126 738

На севере Красноярского края проживают:

долганы – 5 441 чел.;

эвенки – 4 036 чел.;

ненцы – 3 516 чел.;

ессейские якуты – 940 чел.,

кеты – 861 чел.;

нганасаны – 753 чел.;

селькупы – 228 чел.;

энцы – 204 чел.;

чулымцы – 136 чел.

На просторах Арктики

13.04.2018

Человечеству только предстоит по-настоящему открыть Арктику, научиться добывать и рационально использовать ее ресурсы, не нанося вред этой хрупкой системе. Специалисты говорят: освоение Арктики – не спринт, а долгий марафон. И успех в нем – правильное распределение сил на дистанции и точное понимание целей.

Только комплексное развитие

Сегодня на всех уровнях – федеральном, региональном, муниципальном – продолжается поиск наиболее действенных форм развития Арктики. Сложный климат, примитивная инфраструктура, отсутствие эффективной системы управления – всем нам известны эти негативные факторы, характеризующие Российское Заполярье. Поэтому Арктика становится самостоятельным объектом государственного регулирования и управления. От этого зависит, будет ли территория развиваться в современном формате XXI века или же останется со своими изношенными фондами и продолжающимся оттоком населения.

И. о. заместителя председателя правительства Красноярского края Юрий Захаринский:

– Считаю, к Арктике должно быть особое отношение. Мы знаем, как реализовывались во времена СССР крупнейшие проекты, например, такие, как освоение целины, строительство БАМа. Сегодня к развитию Арктики должны подходить так же комплексно, считая освоение этой территории государственной задачей. Мы обсуждаем перспективы развития Севера как точки роста экономики страны.

В последние два года говорится о создании опорных зон как основном механизме развития арктических регионов. Из восьми опорных зон, которые будут создаваться в арктической части России, одна красноярская – Таймыро-Туруханская.

– Создание Таймыро-Туруханской опорной зоны объективно понятно, – считает Юрий Захаринский. – 89 процентов территории нашего региона – районы Крайнего Севера и приравненные к ним местности. Проживают в них почти 500 тысяч человек. Статус арктической зоны получили три муниципальных образования – город Норильск, Таймырский Долгано-Ненецкий и Туруханский районы. А это почти половина территории края.

Развитие Красноярской Арктики связано с развитием металлургии в Норильском промышленном районе, а также с созданием четырех добывающих центров: Усть-Енисейского, Хатангского, а в перспективе Авамского (нефтегазодобыча) и Диксонского (угледобыча).

Богатства красноярских недр

Никель, медь, платина, золото, алмазы, нефть, уголь – все это Красноярская Арктика. – Сегодня на севере края уже сформирована мощная производственная база, отмечает Юрий Николаевич. Например, Заполярный филиал ПАО «ГМК «Норильский никель» производит более 90 процентов российских объемов никеля, более 40 процентов меди и 98 процентов металлов платиновой группы. В будущем рудная база будет расширяться.

«Ванкорнефть» в Туруханском районе ежегодно добывает более 20 млн тонн нефти на Ванкорском, Сузунском, Тагульском и Лодочном месторождениях. До 2025 года компания планирует инвестировать в производство три триллиона рублей. К этому времени добыча возрастет в два раза.

В Северо-Енисейском районе работают золотодобывающие предприятия «Полюс», «Соврудник», «Прииск «Дражный». В 2017 году они добыли 62 тонны золота. Остальные компании – еще пять тонн. Все это – четвертая часть всего добываемого золота в России.

Начато освоение Западно-Таймырского угленосного района рядом с городским поселением Диксон. В 2015 году компания «ВостокУголь» и ее дочернее предприятие «Арктическая горная компания» приступили к разработке одного из самых крупных в мире месторождений антрацита.

Перспективен для освоения и Горный Таймыр на север от Хатанги. По оценкам геологоразведчиков, потенциал этой территории – более двух тысяч тонн золота. Горный Таймыр может стать крупнейшей золотоносной провинцией.

Ждет освоения крупнейшее месторождение импактных алмазов – Попигайское, а также месторождение редкоземельных металлов – Гулинский массив.

Сделать комфортным для проживания

Создание опорной зоны – не просто слова. Все арктические центры становятся территориями опережающего социально-экономического развития. Например, в планах «ВостокУгля» возрождение порта Диксон как узловой точки Северного морского пути и Российской Арктики, создание в ближайшие годы до трех тысяч рабочих мест, ремонт жилого фонда и объектов ЖКХ.

В 2019 году корпорация «АЭОН» начинает освоение Сырадасайского месторождения на полуострове Таймыр по добыче угля и параллельно строительство морского порта, автодорог, обогатительной фабрики.

Важной составляющей формирования опорной зоны станет развитие транспортной системы Енисей – Северный морской путь. Сегодня сеть автомобильных дорог в Арктике представлена в основном сезонными трассами – зимниками. Крайний Север держит связь с материком через три морских порта (Хатанга, Дудинка, Диксон) и семь аэропортов (Норильск, Хатанга, Диксон, Туруханск, Подкаменная Тунгуска, Игарка, Светлогорск).

– Северный морской путь станет каналом транспортировки добытых на месторождениях Арктики ресурсов, – отмечает и. о. заместителя председателя правительства Красноярского края. – Поселок Диксон и село Хатанга – важнейшие опорные точки не только Северного морского пути, но и контроля за российским сегментом Арктики в его геополитическом смысле. 10 апреля мы провели круглый стол «Диксон сегодня. Прогноз развития до 2025 года» – обсудили перспективы комплексного социально-экономического развития поселка. В 2025 году Диксон отмечает 110-летие, и мы должны полностью его преобразить, сделать комфортным для проживания.

Территория мира

На Северном форуме, который прошел 11–12 апреля в рамках 15-го Красноярского экономического форума, наш край передал председательство в этой организации Ненецкому автономному округу.

Северный форум – международная организация регионов, имеющих арктические территории. Это неправительственная организация под руководством губернаторов северных территорий разных стран. С 1991 года – одна из самых авторитетных площадок выстраивания международных отношений в Арктике.

Председателем Северного форума Красноярский край был избран в ноябре 2015 года. Два с половиной года наш регион продвигал идею развития арктической зоны, привлекая к обсуждению не только руководителей российских регионов, но и зарубежных партнеров.

– С 2015 года количество членов Северного форума увеличилось в два раза, – отмечает Юрий Захаринский. – Эта площадка позволяет объединять усилия разным территориям, а также делиться опытом. В сегодняшней не самой простой международной ситуации Арктика рассматривается как территория мира, диалога. Северный форум объединяет десять российских регионов и четыре зарубежных, около десяти территорий проявляют интерес к этой организации и рассматривают возможность вступления в нее.

За время председательства Красноярского края разработано и утверждено положение о конкурсе проектов Северного форума. Теперь каждый регион может претендовать на финансирование от этой организации. Конкурс объявлен в апреле, сбор заявок продолжится до 1 сентября 2018 года.

На круглых столах и совещаниях в рамках Северного форума в Красноярске обсуждались очень важные вопросы. И прежде всего – стратегия развития арктической зоны. Каким будет этот регион в будущем, во многом зависит от сегодняшних решений и действий.

Белый олень на белом снегу. Это Арктика

27.04.2018

Журналисты «НКК» провели «жаркий» день за полярным кругом

Свет, который пробивается в открывающуюся дверь вертолета, слепит глаза и заставляет щуриться. Не зря предупреждали, что без солнечных очков здесь не обойтись. Выходишь из железной птицы – и как будто в другое измерение попал. В Красноярске вовсю гудит весна, плюс 17, а здесь снег, заметает ветер, минус 25. Море Лаптевых – это не шутка!

Кругом одна белизна – насколько хватает взгляда. Девственно чистый снег где-то на горизонте сливается с белыми облаками. Между ними робко пробивается голубая полоска неба. Местные жители говорят: погода хорошая, солнечно. А вчера вообще жара была – всего минус 20. Такая здесь весна – на побережье Хатангского залива моря Лаптевых. По сравнению с зимой, действительно, тепло. (В холодное время года температура здесь держится на уровне минус 50.) Но до лета еще далеко. Только в июне начнет таять залив, начнется ледоход. Температура поднимется до плюс 10. И остановится. Теплее бывает очень редко. Такие дни – настоящий праздник для жителей самого северного поселка Красноярского края – Сындасско.

День оленевода – главный весенний праздник коренных малочисленных народов Крайнего Севера. В этом году он проходит в рамках экологического форума «ЭкоАрктика». Основные мероприятия экофорума – круглые столы, профориентационные лекции и творческие конкурсы для школьников – уже прошли в селе Хатанга Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района. Сегодня праздник – и для оленеводов Заполярья, и для участников экофорума – представителей компании-недропользователя, науки, а также органов власти Таймыра и Красноярского края.

В Сындасско уже собрались участники соревнований – лучшие каюры со своими оленьими упряжками из соседних и отдаленных поселков. Жителям поселка Кресты пришлось лететь на вертолете 300 км. Пожитки с оленями приехали на машинах. Женщины вовсю кашеварят в чуме. На столе уже приготовлены фаршированный муксун, по-особому маринованная налимья печень и лепеськи (хлебные лепешки), в кастрюле томится кускюге (суп из дикой утки). Несмотря на мороз, женщины в одних платьях – жарко.

– Мы люди вольные, долго в закрытом помещении находиться не можем, дышать хотим, – улыбается Галина Ивановна Жаркова – председатель ассоциации народов Крайнего Севера поселка Кресты. – Обратно на «Буране» поедем, чтобы освежиться.

Чумы и балки расположились прямо на льду Хатангского залива моря Лаптевых. В каждом домике хозяйки предлагают долганские национальные блюда. Из оленины и рыбы. Продукты это свои, родные, которые добывают местные рыбаки и охотники.

– Такие блюда мы и детишкам готовим, – поясняют повара школы-интерната поселка Сындасско Прасковья Поротова и Екатерина Чуприна. – Они здесь родились, к местным продуктам привычные.

Тут же рассказывают: вчера мужчины недалеко от поселка белого медведя убили. Повадился ходить – голодный, злой. Побоялись, что на День оленевода заявится – праздник испортит. Да и собаки (огромные и лохматые, как волки!) здесь не хуже медведей. Ночью набросились на оленей гостей из Попигая, прибывших на соревнования. Одного задрали. Видимо, пострадавшего каюра придется исключить из списков участников.

Пока гости угощаются национальными яствами, на старт подтягиваются каюры с оленьими упряжками. Хвастают: олени у них натренированные, специально к Дню оленевода подготовленные – рога у многих спилены, чтобы не цеплялись (это мешает слаженному движению в упряжке). Животные пугливо прядают ушами, как будто стряхивая непривычно громкие звуки, несущиеся со сцены, косят вишневыми глазами. Как бы ни называли их домашними, олени так и остались до конца не приручены. Даже после многочисленных тренировок на бегах вдруг могут сойти с прямой и побежать по кругу. Или, увидев диких оленей, оторваться от стада, уйти за собратьями в тундру. Инстинкты.

Житель Сындасско Владимир Тюприн – постоянный участник соревнований на Днях оленевода. У него два белых оленя. Почему такой цвет? Красиво! Олешек своих любит, правда, говорит, фарта нет.

– Каждый год участвую, вторые и третьи места занимаю, – сетует каюр. – Но сегодня точно первое возьму!

И взял. На этот раз фарт повернулся лицом к Владимиру.

Бороться есть за что. Победители соревнований получают не просто призы, а жизненно необходимые тундровику вещи – палатки с обогревом, лодочные моторы, снегоходы.

Оленьи упряжки выходят на старт, а зрители разбредаются по окрестным возвышенностям. С высокого берега Хатангского залива лучше видно, как цепочкой идут друг за другом олени. Им предстоит сделать круг в 12 км (шесть туда и столько же обратно). Зрители волнуются, выглядывая в бинокли своих родных и односельчан.

Лидеры гонки лихо выныривают из снежной пыли и катятся к финишу. Оленьи силы на исходе. Животные чуть не падают от усталости, вылизывая горячими языками снег…

Среди льдов и ветров стоит самый северный поселок Красноярского края

Сорок домов на пригорке – вот он, поселок Сындасско. Здания на полстены занесены снегом. Ведь населенный пункт открыт всем ветрам – вокруг только снежная долина (которая летом превращается в воду залива и реки Хатанга), ни одного деревца. Местные жители даже огород не садят – на вечной мерзлоте ничего не вырастает.

С долганского на русский

К заливу выходит улица Набережная. Хорошо здесь летом, говорит местная жительница, директор школы-интерната Наталья Фалькова, соленый морской воздух свежесть дает.

Наталья Альбертовна с годовалого возраста живет в Сындаско – отца, ветеринарного врача, прислали в поселок работать. Здесь тогда большой оленеводческий совхоз был. Сейчас стада не осталось.

– Народ наш слабенький оказался, – сетует Наталья Альбертовна. – Не сумел сохранить оленей в 1990-е годы. Тогда переломный момент был. Сверху как стукнули – «живите сами», оленеводы и растерялись. Все стадо зарезали. Сейчас возобновляем. Но что восстанавливать, если ничего не осталось?

Директор школы-интерната получила образование и вернулась на родину. Хотя, говорит, стояла перед ней дилемма – корни сохранять или в ногу с современностью идти. Выбрала первое.

– У меня такое ощущение, что, кроме меня, никто этого не сделает, – признается Наталья Фалькова. – Народность у нас маленькая, надо культуру сберечь.

Сындасско в основном долганский поселок. Живут здесь несколько нганасан и эвенков. Долган же более 500! Наверное, поэтому главная проблема у учителей школы-интерната – помочь первоклассникам преодолеть языковой барьер.

В школе Сындасско учится 39 ребятишек с первого по четвертый класс (старших отправляют доучиваться в Хатангу), в интернате сейчас девять малышей живет. Их родители – рыбаки и охотники, которые постоянно работают в тундре. И малыши тундровую закалку прошли. А там только на родном языке говорят. В первый класс приходят – русского языка не понимают.

– Хорошо, у нас все учителя долганки, – говорит директор школы-интерната. – В первом классе уроки на долганском объясняют, а потом уже постепенно русский вводят. К третьему классу у нас уже двуязычие должно быть.

Как совместить занятия по долганской культуре и российский образовательный стандарт – еще одна головная боль местных учителей. Но ничего – получается. И кадры молодые в Сындасско приезжают. Две учительницы, например, из поселка Новорыбное перебрались.

Скоро будут строить

Детей в поселке много. В 2017 году, например, 14 малышей на свет появились, в 2016-м – 15. И молодые семьи образуются.

– Сразу встают в очередь на жилье. Требуют с меня квартиру, а где я возьму, – сетует начальник территориального отдела поселка Сындасско Нина Поротова. – У нас не строят. Вот и живут с родителями или арендуют.

Жилищная проблема – общая для всех отдаленных поселков Крайнего Севера. Дома здесь старые, изношенные. Новые только-только начинают возводить. В Сындасско, например, в 2016 году Хатангский морской порт построил три квартиры для кочевых. Нынче обещали выдать субсидии 11 семьям на возведение домов. Построят в 2019 году.

– У нас остро стоит вопрос по обеспечению жильем специалистов – как минимум четыре квартиры надо, – поясняет Нина Николаевна. – С 2014 года определено место под строительство служебного жилья, собран пакет документов, но подрядчика найти не могут. Да и социальные учреждения новые необходимы.

В Сындасско и школа-интернат, и детский сад располагаются в приспособленных помещениях. Здания старые, места мало. Сындасско – единственный населенный пункт в Хатангском сельсовете, где существует очередь в детский сад. Места ожидают 22 малыша (детсад на 26 мест)!

– В марте к нам глава Таймыра приезжал, пообещал, что будут строить единое учебное учреждение: школу-интернат и детсад под одной крышей. 400 квадратов, – удовлетворенно замечает начальник территориального отдела. – Уже и место определили. В 2019 году начнут.

Было бы что пить

Хорошо в нашем поселке, говорят местные жители. Все, что нужно для жизни, есть. Школа, больница, Дом культуры, магазин, почта… В 2013 году поселковому территориальному отделу передали полномочия хатангских государственных органов. Теперь на месте можно брак, рождение детей и смерть зарегистрировать. Не нужно на вертолете в центр сельского поселения лететь. С умершими, правда, была загвоздка. Патологоанатомов в отдаленном поселке нет, трупы на вскрытие необходимо было в Хатангу везти. Кто как выкручивался – оказии искал, на снегоходе возил, летом по реке. С января 2018 года из краевого бюджета субсидии на перевозку трупов выделяют. Да и билеты на вертолет на 70 процентов государство оплачивает. Скоро обещают в местном магазинчике банкомат поставить, чтобы бюджетники могли спокойно картами пользоваться. А то ведь за каждой зарплатой приходится в Хатангу гонца отправлять. Напишут доверенность на командированного, он в центре деньги снимет – и обратно.

– Самая большая наша проблема – отсутствие питьевой воды, – говорит Нина Поротова. – В заливе моря Лаптевых вода соленая, за пресной приходится на озера ездить – 8 км. Зимой вопрос этот не так остро стоит – мы лед выпиливаем, снег растапливаем. А летом, если дождя нет, пресное озеро пересыхает. Воду приходится брать из грязного – в котором в советское время домашних оленей забивали. Летом у нас массовые заболевания – гепатит, расстройство желудочно-кишечного тракта.

Нина Николаевна сетует: не раз просила начальство поставить на берегу моря Лаптевых оборудование, которое соленую воду опресняет (видела такую установку в Анапе). Требуется на это 20–30 миллионов рублей. Отвечают одно: «Будем решать». А решения нет и нет.

…Что заставляет людей жить на краю света – среди льдов и снегов, где зимой никогда не встает солнце, а летом дышит на поселок ледяное море? Где нет дорог и автобусов, а до ближайшего населенного пункта сотни километров пути? У меня, городского человека, нет ответа на эти вопросы. А перед жителями Сындасско они не встают.

– Ездим мы в отпуск в Красноярск и Санкт-Петербург. Суета в городах, устаешь сильно, – речь Прасковьи Поротовой плавна и ровна, как сама тундра. – А у нас хорошо. Связь в Сындасско плохая, наши дети интернет-зависимостью не страдают.

Комментарий

Юрий Захаринский, и. о. заместителя председателя правительства Красноярского края

– Для Красноярского края важен Таймыр не только природными богатствами, уникальной природой, но и людьми. Здесь проживает более 10 тысяч представителей коренных малочисленных народов Севера. И нам важно, чтобы развивалось оленеводство. Несколько лет назад северные и арктические регионы проводили акцию – наносили на шаманский бубен символы своих территорий в знак единения и дружбы. Красноярский край изобразил оленя – главный символ нашего Севера, помощник в тундре, источник жизни, дающий еду, одежду и жилище. Без оленеводов невозможно представить себе Крайний Север. В этом году мы увеличили в два раза ежемесячные компенсационные выплаты, увеличили выплаты за отстрел волков, строим больше жилья, предоставляем не только рации, но и спутниковые телефоны и навигаторы, предлагаем санаторно-курортное лечение для представителей КМНС. Надеемся, это поможет сохранению оленеводства как отрасли.

В последние годы Арктика – одна из самых горячо обсуждаемых тем. Точки роста нашего региона связаны с освоением Севера и арктических территорий. На недавно завершившемся 15-м Красноярском экономическом форуме мы говорили о создании Таймыро-Туруханской опорной зоны. Этот проект перспективен и для территории, и для края в целом. Но Арктика – достаточно хрупкая система. И сегодня необходимо говорить о безопасном освоении Заполярья. Мы уже направили в федеральное Министерство экономического развития свои предложения, в том числе по проведению исследований мест обитания видов животных, являющихся индикаторами устойчивого состояния арктической зоны России. Надеемся, они найдут отражение в нормативных актах.

Ворота Арктики

18.05.2018

Морской порт и аэропорт Хатанги называют воротами в Арктику. Не обойтись здесь без этих предприятий

Морские…

Хатангский морской торговый порт называют форпостом Северного морского пути. И не случайно. Только у этого предприятия в наличии суда, способные пройти через самые сложные участки Северного Ледовитого океана.

Стоит морской порт на реке Хатанга, которая впадает в море Лаптевых. Первый пароход здесь прошел в 1936 году, но морской порт появился только в 1954-м. С тех пор по Северному морскому пути доставляют в Хатангу и поселки сельсовета самые различные грузы.

Старожилы рассказывают: в 1990-х годах предприятие чуть не погибло. Возродилось в 2006 году, стало акционерным обществом. И с тех пор наращивает силы.

В этом маленьком поселке на окраине Арктики увидеть столь продвинутое и процветающее предприятие – уже чудо. Сегодня на его плечи (вернее, суда) ложится основная часть перевозок пассажиров и грузов в Заполярье. Другого пути здесь, действительно, нет – только в обход полуострова Таймыр: через Карское море, пролив Вилькицкого, моря Лаптевых и Восточно-Сибирское до Берингова пролива.

– Самый сложный участок – пролив Вилькицкого, – отмечает исполнительный директор Хатангского морского торгового порта Олег Грязютин. – Здесь особая ледовая обстановка.

Большое количество подводных опасностей, частые туманы, почти постоянное наличие льда и слабая изученность течения.

В порт Хатанга могут заходить не все морские суда, только с небольшой осадкой (до четырех метров). Это усложняет работу перевозчиков. Суда доходят до залива в море Лаптевых, перегружают уголь, нефть и прочие товары первой необходимости на другие корабли. У предприятия в наличии 30 судов класса «река – море» с большой и маленькой осадкой, в том числе ледокольного типа.

Впрочем, ходят корабли Хатангского морского торгового порта не только по северам. Работают по всему миру. Навигация в Арктике начинается в июле, так что всю зиму наши суда перевозят грузы в Южном полушарии.

– Сейчас, пока не началась навигация на Севере, одно из наших судов стоит в Ла-Манше, другое к Суэцкому каналу подходит, – рассказывает Олег Грязютин. – По Черному и Средиземному морям зерно возим.

Хатангский морской торговый порт – выручка для поселения, в котором базируется, во многих проблемах. Во-первых, трудится здесь более 300 человек. А во-вторых, предприятие помогает населенным пунктам в строительстве жилья и социальных учреждений, Хатангу обеспечивает углем с собственного разреза. Компания развивает идею энергонезависимости поселков Крайнего Севера, а потому отказалась от затратного северного завоза топлива и стала разрабатывать Хатангское месторождение бурого угля.

…и воздушные

Если Хатангский морской торговый порт прирастает новыми объектами, развивается и укрепляет свою инфраструктуру, аэропорт еле дышит.

В советские времена это было успешное предприятие, местная авиация обслуживала совхозы, расположенные в глубинке, рыбацкие и охотничьи точки, буровые нефтяников, геологические и научные экспедиции. И сегодня без хатангского аэропорта Таймыр не может жить. Отсюда вылетают вертолеты, которые собирают ребятишек по стойбищам, чтобы привезти в школы-интернаты к началу занятий. Отвозят обратно к родителям. Да и сообщение с отдаленными арктическими поселками зимой возможно только по воздушной трассе. Отсюда можно добраться в Норильск, Красноярск или на Диксон. Кроме того, через Хатангу проходит кроссполярная воздушная трасса. И этот аэропорт мог бы принимать дальнемагистральные лайнеры. Так что очень нужен аэропорт в восточной части Таймыра.

16 марта 2018 года аэропорт Хатанга исключен из государственного реестра аэродромов и вертодромов гражданской авиации России, действует сейчас как посадочная площадка без сертификата, подтверждающего ее соответствие требованиям федеральных авиационных правил. Как отмечают специалисты, меры эти вынужденные и временные, пока не найдутся деньги на сертификацию (58,6 млн рублей).

Работа идет в штатном режиме: самолеты и вертолеты принимают и отправляют в рейс. Взлетно-посадочная полоса здесь в хорошем состоянии, ремонтировалась в 2009 году. А вот здание аэропорта уже должно стоять закрытым на замок.

– Наша большая проблема – отсутствие аэровокзала, – говорит директор аэропорта Хатанга Игорь Санченко. – Здание аварийное, выведено из эксплуатации, мы через него только ходим.

Построенный в 1950-х годах аэровокзал, действительно, в ужасном состоянии – деревянные полы вздулись и стоят колесом, потолки того и гляди обвалятся.

Положение дел в хатангском аэропорту обсуждается на различных совещаниях и встречах. В прошлом году, например, прозвучала цифра: на приведение этого объекта в нормальное состояние потребуется 1,5 млрд рублей. Тогда руководство Таймыра предлагало сдать аэропорт в концессию богатой компании, которая навела бы здесь порядок. Нынче прошла реорганизация авиационных предприятий, местные аэропорты перешли в ведение АО «КрасАвиаПорт», сформированного на базе Черемшанки.

– Надеемся, будут изменения, – говорит Александр Санченко. – У «КрасАвиаПорта» есть планы, проекты по строительству аэровокзалов.

Впрочем, руководитель «КрасАвиаПорта» Андрей Колесников отмечает: в Хатанге возведение здания аэровокзала начнется не раньше осени 2019 года. И с сертификацией взлетной площадки большие проблемы: земельный участок, на котором расположен аэропорт, в федеральной собственности и почему-то имеет категорию земель населенных пунктов. Пока не удастся оформить территорию как земли промышленности, о получении сертификата можно забыть.

Комментарий

Юрий Захаринский, и. о. заместителя председателя правительства Красноярского края

– Связь Красноярской Арктики с материком обеспечивают три морских порта – Хатанга, Дудинка и Диксон. А также семь аэропортов – Норильск, Хатанга, Диксон, Игарка, Туруханск, Подкаменная Тунгуска, Светлогорск. Приведение в порядок инфраструктуры арктических морских портов и аэропортов – непременное условие эффективного использования Севморпути.

Село Хатанга – одна из важнейших опорных точек не только Северного морского пути, но и контроля за российским сегментом Арктики в его геополитическом смысле. А Хатангский морской торговый порт – градообразующее предприятие и социально ответственное. Оно вносит серьезный вклад в бюджет Таймыра и Хатанги налоговыми отчислениями, сегодня здесь трудятся более 300 человек. Кроме того, предприятие активно помогает сельскому поселению в решении насущных проблем – обеспечивает углем поселки и сельское поселение Хатанга, который завозится по Северному морскому пути из Дудинки, а также помогает в строительстве жилья в отдаленных поселках.

Если Хатангский морской торговый порт – предприятие, прочно стоящее на ногах, то аэропорт Хатанга требует принятия срочных решений, которые бы обеспечили транспортную доступность и Хатанги, и поселков сельского поселения, а также безопасность пассажиров. Я считаю, хорошим вариантом для возрождения аэропорта станет сдача объекта в концессию предприятию или компании, готовым вложиться в реконструкцию воздушных ворот Севера. Это могли бы быть как нефтяные компании «Роснефть» и «Лукойл», так и Хатангский морской торговый порт.

Территория свободы

18.05.2018

Хатанга глазами журналистов «НКК»

Водитель нашей машины на мой вопрос, сколько же улиц в Хатанге, ненадолго задумывается: никогда не считал. Главная улица здесь Советская, которая плавно переходит в Геологическую. Остальные девять – только ответвления от этих двух центральных «магистралей». Когда-то Хатанга была районным центром, здесь до сих пор сохранилось название «Хатангский районный суд». Местные шутят: района нет, а суд есть.

Строительство пошло в глубинку

После объединения Таймыра с Красноярским краем село Хатанга превратилось в административный центр сельского поселения, но продолжает жить своей обособленной жизнью – слишком далеко оно находится и от столицы региона (тысячи километров), и от центра Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района – Дудинки (почти 700 км). В составе сельского поселения еще девять отдаленных поселков (самый северный в 280 км от центра, южный – в 180 км), живут в которых в основном коренные малочисленные народы Севера. На огромной территории в 336 тысяч километров обитают от силы пять тысяч человек. Можно сказать, один человек живет на 67 квадратных километрах этой арктической земли. Вот она – территория свободы и одиночества!

Главной проблемой и жители, и глава Хатанги Александр Кулешов называют труднодоступность. На Крайний Север завозится все – от продуктов первой необходимости до угля и стройматериалов. Так что доступность – очень важный фактор жизни за полярным кругом. Будь тут дороги – автомобильные или железнодорожные, может быть, и жилье строилось бы активнее (спрос на новостройки велик). А сейчас из нескольких десятков домов только два относительно новые – их возвели шесть лет назад. Переселили в них 30 семей из ветхих бараков, поаплодировали строителям, и на этом стройка закончилась. Остальные дома, которым уже больше 50 лет, ремонтируют по мере возможности – то железным профилем обошьют, то утеплят немного. Но местные жители жалуются: зимой в щели задувает ветер. К слову, с отоплением тут все в порядке, уголь для местной котельной доставляется во время северного завоза. Везут его из Дудинки по Северному морскому пути – в обход всего полуострова Таймыр. Стоимость жилищно-коммунальных услуг субсидируется из краевого бюджета: по настоящим ценам местные жители просто не смогли бы платить. В арктическом поселке за электроэнергию платят в среднем тысячу рублей в месяц. Это мизер по сравнению с настоящей ценой ресурса в условиях зимней полярной ночи.

Сейчас стали строить дома в отдаленных населенных пунктах для коренных малочисленных народов Севера. Край выделяет на это деньги, с каждым годом все больше.

– Пять лет назад начинали со строительства трех домов, – рассказывает глава сельского поселения Хатанга Александр Кулешов. – А в прошлом году возвели два дома в поселке Катырык и три дома в Хете. Нынче два дома в Хете построят и четыре в поселке Новом. А в планах на 2019 год уже 11 домов. Для нас это существенные цифры.

Александр Валерьевич вспоминает: и раньше экспериментировали – завозили стройматериалы в далекие поселения. Но строительство не велось – специалистов нет. КМНС, всю жизнь прожившие в балках и чумах, не умели сложить сборный или брусовой домик. Так что результата от эксперимента – ноль.

– А сейчас все планово идет, – удовлетворенно замечает глава Хатанги. – Это дает возможность работать с подрядчиками. Основной строитель сегодня на территории – Хатангский морской торговый порт.

Среди жителей арктических поселков очередь на жилье приличная. Порядка 16 семей здесь вообще не имеют домов. Они постоянно живут в тундре, а приезжая в поселки, останавливаются у родственников.

Оленей нет, работа есть

На территории сельского поселения три градообразующих предприятия – Полярная геолого-разведочная экспедиция (у предприятия были трудные времена, но оно выкарабкалось, продолжает работать), аэропорт Хатанга и Хатангский морской торговый порт. Есть здесь детсады, начальные образовательные учреждения и школы-интернаты для старшеклассников, больница и ФАПы, дома культуры, клубы и детские центры. Среди коренных когда-то было развито оленеводство (в сельском поселении Хатанга около четырех тысяч жителей – из КМНС), но сейчас это ушло в прошлое. Оленеводов практически не осталось, стада иссякли. По берегам рек все больше неосвоенных пастбищ, на которые зарятся оленеводы соседней Якутии.

– Загадка, – разводит руками Александр Кулешов. – Почему оленеводство у нас умирает? На западе Таймыра в тех же условиях финансирования и господдержки переизбыток оленей, пастбищ не хватает. А у нас, на востоке, оленей все меньше и меньше. Транспортная схема у нас чуть сложнее. Но не думаю, что это отражается на выпасе стада. Хотя нынче на Дне оленевода в поселке Новорыбном заметил хорошую тенденцию: больше стало оленьих упряжек. В оленеводство приходит 17-летняя молодежь.

Некоторые представители КМНС находят работу на местных градообразующих предприятиях.

– Коренные также работают учителями, врачами, – перечисляет Александр Валерьевич. – Практически вся культура укомплектована местными кадрами…

Долганы ушли в культуру

С культурой здесь, действительно, все в порядке. Ни в одном сельсовете не увидишь такого обилия творческих коллективов, столько ярких костюмов, а главное – народных талантов, которые с удовольствием отдают свое свободное время национальным танцам, песням, декоративно-прикладному искусству.

Долганы и нганасаны – люди творческие. Изготовление национальной одежды, вышивка, резьба по дереву и кости становятся их основными занятиями, которые дают заработок.

– Талантливых людей в поселках очень много, – рассказывает режиссер центра народного творчества Ольга Попкова. – Многие из них лауреаты краевых и всероссийских конкурсов. Сейчас, например, свои изделия в Москву повезет Федор Семаков. Он самородок – нигде не учился, но так хорошо из дерева вырезает, рисует красиво.

Специалисты Хатангского центра народного творчества специально по арктическим поселкам ездят – ищут таланты. Например, в поселке Новом работает мастер-косторез Максим Фальков. Переехал из Дудинки в Хатангу еще один резчик – Николай Киргизов. Он и из бивня мамонта фигурки режет, и из рога оленя.

Этих мастеров центр народного творчества берет под свое крыло – обеспечивает их сырьем, инструментами. Многие числятся работниками творческого объединения. Оканчивают курс декоративно-прикладного искусства и народных промыслов в Таймырском колледже в Дудинке и работают художниками, графиками, косторезами, мастерицами.

– У нас второй год после окончания колледжа молодая мастерица работает – Лиля Хорби, – рассказывает Ольга Попкова. – Варвара Попова, Мария Биту создали для центра коллекцию национальных костюмов пяти этносов, проживающих на Таймыре. Сейчас мы ее выставляем на разных мероприятиях, праздниках. На концертах наши ансамбли в этих костюмах танцуют. Варвара Попова даже получила звание «Мастер – золотые руки Красноярья».

Красоту национальных костюмов, изготовленных местными мастерицами, мы смогли оценить тем же вечером на большом концерте в Хатангском дворце культуры. Ученики местной школы-интерната с самого рождения пребывают в родной национальной среде. С молоком матери впитывают умение выбирать бисер и вышивать узоры. А учителя и культработники в Хатанге стараются поддержать их интерес к своим корням. Напоминать о традициях и обычаях предков, чтобы не забывалась эта наука, продолжалась из поколения в поколение.