Серия работ в номинацию «Сибирь: ПРОектный подход – приоритеты развития»

Проржавевший замок границы

24.10.2017

Как только не называют Забайкальский край в пафосных речах, и самое высокое – «форпост России на Дальнем Востоке». Форпост – это значит крепкий и монолитный, способный в любой момент дать отпор территориальным притязаниям. 16 октября для меня таким форпостом стала пограничная деревушка Нерчинско-Заводского района с незамысловатым названием Горбуновка. Ближайший населённый пункт от районного центра по направлению к границе по Аргуни. Летом по вечерам тут слушают музыку китайских соседей так, что слова разобрать можно. В сельском клубе такой аппаратуры, естественно, нет. Заглушить нечем.

Оптимизация на границе

Всего 12 километров отделяют Горбуновку от Нерчинского Завода, и здесь ещё одна «граница»: заканчивается лесостепная зона и начинаются степи. На открытой взору долине Аргуни и на фоне горной гряды соседнего Китая, что начинается сразу на правом берегу, деревушка смотрится серенькой скромницей. Ни полей, ни пашен, одна улочка из прижавшихся друг к другу домов, да вторая, где домов осталось немного. А за пограничной системой и рекой на противоположном берегу всё подножие горной гряды украшено лафтаками пашен и паров и, как сказочный град Китеж, высятся постройки, о назначении которых можно только догадываться. В пограничных сёлах по Аргуни про них говорят разное: то ли туристические базы, то ли отели, символизирующие, что в этом месте родился Чингисхан. Что уж говорить, соседям из Поднебесной предприимчивости и фантазии не занимать.

306 лет назад после подписания Нерчинского договора между Россией и Китаем появился здесь казачий караул, ещё тогда история предопределила, что слабому в этих местах не выжить. Казаки-первопроходцы с нуля жизнь начинали: обживали земли и охраняли границу, строили деревни и рожали детей. Казачьи караулы надолго стали тем первым форпостом, что «навесил» на границу России с Китаем первый замок. А потом из караулов стали появляться и поселения. Горбуновку первоначально назвали Горбуново, в честь хорунжего Дмитрия Горбунова, что командовал Цурухайтуйской дистанцией пограничных караулов и постов. Когда образовалось Забайкальское казачье войско, Горбуновка вошла в состав Четвёртого Нерчинско-Заводского казачьего отдела. В начале XX века на территории Нер-Заводского района было 15 казачьих станиц, в каждую из которых входило несколько сёл. Предполагается, что Горбуновка вместе с Первым и Вторым Булдуруями, Чалбучи-Килгой и Чалбучи-Кожевней входила в состав Чалбучинской станицы. Долгое время рядом с ней соседствовала исчезнувшая Чалбучи-Кожевня: вначале сёла объединили, а потом люди перебрались в Горбуновку или уехали. Теперь в напоминание о Кожевне осталась только водокачка, остатки стены телятника да кладбище за пограничной системой. Горбуновка со стороны пока смотрится пограничной деревушкой из-за вышки да погранзаставы. Только это просто видимость. Погранзаставу закрыли три года назад. Оптимизация, как же без неё на границе.

Пусть реклама будет честной

Специалист сельской администрации Любовь Фартусова характеризует этот факт с демографической стороны: сразу начался отток населения. Военнослужащие по контракту уехали семьями, уменьшилось число детей в школе и детском саду (теперь тут всего 11 человек). Пока была застава, население села переваливало за 300 человек, теперь фактически в наличии 225. «78 пенсионеров, 49 детей, 108 человек трудоспособного населения», – перечисляет Любовь Макаровна. Новорождённых ребятишек в пограничных сёлах как цыплят ждут. В текущем году пополнение в Горбуновке невелико: один новорождённый – Захар Мальцев. В 2016 «новеньких» было двое, а только в 2017 году выбыло 12 человек. Как и в любом селе, есть тут свои коренные фамилии, и, несмотря на уничтожающие ветры перемен, они по-прежнему сохранились – Фартусовы, Мальцевы, Казаковы, Горбуновы. Вот и в сельской администрации двое Фартусовых и Мальцева. Бухгалтеру Оксане Мальцевой – 39. «Привыкли мы здесь, муж без работы, хозяйством живём, старший сын в Чите учится, а младшая в третьем классе. Молодые у нас уезжают, сделайте нам рекламу, чтобы сюда поехали жить».

Горбуновка живёт крестьянским трудом, скотом да огородами. Было село когда-то отделением совхоза «Нер-Заводский», потом отделением Олочинского совхоза, а дальше всё покатилось по наклонной: ТОО «Олочинское», подразделение сельскохозяйственного кооператива «Олочинский», а потом и вовсе ничего не осталось. Теперь каждый живёт на «особицу» и выживает, как может. Выживать сейчас приходится так: нынешней осенью в Горбуновке предприимчивые дельцы меняли мешок картошки на четыре 900-граммовых бутылки растительного масла и увезли с забайкальских щедрых чернозёмов целый вагон. Не поленились горбуновцы, а приграничная земля урожайная, здесь бы пахать да сеять (пусть это будет в качестве честной рекламы). Если же прикинуть в оптовых ценах, то навар у предпринимателей получился «нехилый»: в денежном эквиваленте мешок горбуновской картошки обошёлся в 250 рублей, при этом в Чите его цена составляет тысячу рублей. Мясо в пограничном селе сейчас сдавать просто некуда: единственное место сбыта – пельменный цех в Нер-Заводе. Цена для селян неплохая – 160 рублей за килограмм, но расчёт – в течение одного-двух месяцев. Рады и этому, только все потребности в сдаче цех не закрывает, а приезжие покупатели предлагают «красную» цену – 120–130 рублей за килограмм. После такой реализации крестьянин хватается за голову с вопросом: столько ходили, а где деньги? И в очередной раз рассуждает: не поставить ли крест на хозяйстве, да деваться некуда – как говорится, скрипят да держат. Поголовье в Горбуновке солидное: крупного рогатого около 400 голов, а лошадей – почти 200. При этом цены в сельском магазине выглядят так: килограмм гречки – 90 рублей, рис – 65 рублей, стоимость муки тоже «кусается». Продавец поясняет: «Возим груз из Краснокаменска, муку по 50 килограмм уже невыгодно в деревню возить, мешок в полторы тысячи рублей обходится, а предприниматели, когда картошку принимают, берут за мешок муки четыре мешка картошки. По читинским ценам это означает 4000 рублей за 50 килограммов муки».

Есть казачата, нет «англичан»

Самый большой класс в горбуновской девятилетке – пятый, в него ходят пять ребятишек. Первоклассников в новом учебном году нет совсем, в девятом классе один ученик, а всего в школе 26 детей. Сегодняшнее здание школы – это переданная селу в 1966 году старая пограничная застава. Деревянное здание у въезда в село соседствует с закрытой погранзаставой, в нём же располагается сельский клуб. Со времени новоселья тут не было капитального ремонта. Как и многие сельские школы, держится она на энтузиазме и терпении учительского коллектива. Косметический ремонт – это обычно учительские деньги и труд. В селе не приходится особо рассчитывать на родительскую копеечку, но всё-таки при нужде родители находят возможность помогать. Так появился в спортивном зале подшитый потолок, с которого теперь извёстка не сыплется. Для сельской школы и небольшие перемены – радость. Хотя есть и перемена большая: в декабре 2016 года открылся здесь казачий кадетский класс. 10 ребятишек вступило. Инициативу казаков из Нерчинского Завода во главе с атаманом А. Першиным поддержали педагоги и глава сельского поселения Елена Мальцева. Для Горбуновки это стало большим событием, появился свой офицер-воспитатель, ведётся кружок юных друзей пограничников, ребятишки изучают основы военной подготовки и историю казачества.

В педагогическом коллективе молодёжи и ветеранов почти поровну. 40 лет трудится в Горбуновской школе Нина Сергеевна Верхотурова. Приехала из Воронежской области да и осталась, навещает свою малую родину и возвращается обратно на границу и к детям. 49 лет стажа в родной школе у Валентины Александровны Казаковой, почти четыре десятка – у учителя начальных классов Татьяны Павловны Вараксиной. Меняются поколения, уже учатся дети и внуки их первых выпускников, миновали времена, когда в каждом классе училось по два десятка ребятишек, а они привычной дорогой идут в школу. Теперь в каждом доме их выпускники, они и трудятся рядом. Молодых в коллективе четверо: учителя математики и начальных классов учатся заочно и, как и в большинстве сельских школ, нет преподавателя иностранного языка. Он приезжает из соседнего села. Наверное, не в одной сельской школе со страхом ждут ЕГЭ по иностранному языку, что отбросит деревенских ребятишек далеко назад по причине дефицита кадров. «Англичане» и в лучшие времена в сёла не спешили, а сейчас, когда ни квартиры, ни досуга, ни распределения, и подавно.

Из того поколения

Искала в Горбуновка казачьи корни, но не нашла. Тут осталось только четыре старожила. Евдокия Ивановна Казакова (в девичестве Меньшагина) как раз с самой казачьей фамилией, тех корней не подтвердила. Да и немудрено: крепко прошлась по казачьим станицам волна репрессий, потомкам и происхождение приходилось скрывать. Евдокия Ивановна – типичный представитель поколения, на чью долю выпало военное лихолетье. Такие тягой к работе крепко на земле держатся. Вот и Евдокии Ивановне девятый десяток пошёл, а при хозяйстве и огороде. «Всё уговариваем её огород сократить, а она нынче ещё и сенник распахала», – характеризует неугомонность племянница Ирина. Евдокия Ивановна накрывает на стол, несёт свои капустники и ведёт нехитрый разговор.

– Нас шестеро в семье было. На фронт ушли отец и старший брат Павел. Он погиб под Великими Луками. Мы узнали, что тогда полностью весь эшелон разбомбили по дороге на фронт. Мама долго не получала похоронки, а потом оказалось, что её односельчане боялись отдать. Отец вернулся с фронта больной, похоронили и остались шестеро с мамой. Самое страшное тогда – голод. Я в 1945 году в школу пошла. Сидишь на уроке, а про колоски думаешь. Только четыре класса и одолела, ходила с мамой на колхозный огород, свою паечку хлеба из овса зарабатывала. А потом везде работала: на сенокосе, на веялке, коров доила. Тогда по 12 коров в группе было. Хорошо помню, как война закончилась. Нас учила Лукерья Афанасьевна Козлова, я в тот день от голода и усталости расплакалась на уроке, а она успокаивает меня и говорит: «Ну что ты плачешь, война сегодня закончилась, теперь всё хорошо будет».

На её глазах крепло и росло село, а потом начался развал. У Евдокии Ивановны своя характеристика момента: «хорошо» сделали, работы нет – погуливай, а в колхозе все работу знали. Она по-прежнему живёт в своём доме, что построили молодыми почти шесть десятков лет назад, ждёт в гости детей и внуков, что разлетелись далеко от малой родины, но родительский дом всё равно тянет. Наезжают сюда гости из далёких Белгорода, Хабаровска и Нерюнгри и ближних Нер-Завода и Широкой. Евдокия Ивановна перечисляет: Коля, Инна, Кирилл, Алёна… Шестеро детей, 14 внуков, семь правнуков – след на земле. Не особо жалуется на бессонницу и здоровье и улыбается: «Ночью лежу, ворочаюсь и вдруг частушку вспомню, клуб тогда в часовне был, а из музыки только балалайка, под неё и плясали».

Своя продукция под запретом и «Ау, закон»

Детский сад встречает теплом и уютом. У ребятишек, их тут 11, время прогулки, и на площадке есть чем заняться. Заведующая Маргарита Ивановна Молокова здесь уже 14 лет. Говорит о больном: нет возможности кормить детей экологически чистой продукцией с сельских подворий из-за требований Роспотребнадзора. За каждой справкой не набегаешься, а во многих сёлах иногда вместо молока от коровы кормят детсадовцев сомнительным продуктом из тетрапака. У многих родителей нет возможности оплатить пребывание детей в детском саду, в Горбуновке таких 11, а плата за один день – 80 рублей (на питание). Конечно, кормить на такие деньги сложно, а тут ещё и дополнительные препоны. Относительно везло учреждению с ремонтами: в 2013 делали капитальный. Появился и компьютер. Заведующая взяла кредит и купила. Пришлось. Чтобы дома по ночам не работать. Поддержали и спонсоры: ООО «Лунэн», что занимается добычей железной руды на Берёзовском месторождении, помогло с приобретением принтера и проведением интернета.

Кстати, предприятие «Лунэн», обещавшее построить ГОК, создать инфраструктуру и дать почти тысячу рабочих мест, по-прежнему просто вывозит руду в Китай, забыв обещания. Оно арендует земли на территории поселения «Горбуновское», которое от этого ничего не имеет (если не считать развороченной земли и выбросов в атмосферу). Выплаты за аренду земель когда-то шли в местный бюджет, а теперь (в связи с переменами в законодательстве) поступают в бюджет района. Уезжая из Горбуновки, вспоминала закон о приграничных территориях, о планах, сулящих возрождение. И мечтала о том, что когда-то грянут перемены в налоговом законодательстве, и таможенный сбор перестанет быть на 100% федеральным. Хотя бы потому, что «замок», который когда-то надели казаки-первопроходцы, проржавел настолько, что много лет обещаемая сотовая связь при подъезде к границе опять выглядела как традиционное смс-сообщение «Добро пожаловать в Китай». В 20 километрах от Горбуновки находится и пункт пропуска Шивэй, а достижений в районе немного. Только что нет арестованных счетов и долгов за уголь. По-прежнему в пограничном районном центре Нерчинский Завод нет детского сада, способного вместить желающих, и Дома культуры. Я уже не говорю про работу и растущее количество брошенных домов. Граница держится людьми, а про них просто забыли.

Если заглянуть в Болотово

12.12.2017

Трасса на Сретенск долго не хотела показывать, что началась для сельского жителя ещё одна непростая пора – зимовка. Только трубы дружно выпускали в стылое небо столбы дыма, да виднелись во дворах запасы сена. И вот она – памятная стела, что издалека видна. На повороте к Болотово обозначено: «Здесь работает звено Героя Социалистического Труда Владимира Ксенофонтовича Ярославцева». Берёзовый распадок, бегущий к Шилке, дышит утренним морозом, и больших полей, где проливали семь потов болотовские механизаторы колхоза «Забайкалец», не видно. Неужто снова безнадёга, замешанная на человеческом терпении?

Из города в деревню

И тут взгляд ухватился за крепкую стоянку с солидным запасом сена, кусок отдыхающей пашни, основательные постройки и жилой дом с весёлым дымком из трубы. Свернули знакомиться. Фермер Виктор Хлестунов обходил свои владения. Поджидал отца – Виктор Викторович должен подъехать помочь кастрировать свиное поголовье. А пока ждём, есть время о житье-бытье поговорить. Виктор по нынешней жизни – исключение из правил. Молодёжь бежит из деревни в город, а он с женой и четырьмя ребятишками в маленьком Болотово обосновался. Из Нерчинска перебрались. Теперь старшие на всю неделю в Верхнюю Куэнгу уезжают, а младшая в первый класс начальной школы ходит. Пока возле мамы и папы.

Вообще-то Виктор родом из Верхней Куэнги, тут окончил школу, поступил в Нерчинский аграрный, получил диплом ветеринара. Дело-то с детства знакомое, отец много лет в Верхней Куэнге ветеринаром проработал, а сын за ним по стоянкам да отарам только успевал. «Ещё когда в школе учился, умел кровь с отцом брать, и в техникуме легко было. Любил оперировать под руководством Сергея Очировича Цыренова», – вспоминает фермер. А потом была армия и служба в исправительной колонии Нерчинска. В «коммерческие» 90-е Виктор решил зарабатывать деньги: мотался в Китай, занимался продажей металла, открыл два магазина в Нерчинске, дом поставил и…То ли деревня потянула, то ли «купи-продай» надоело, только перебрались Хлестуновы в Болотово, на родину жены Татьяны. «А что нам этот город, если надо – 30 минут и там, дорога теперь хорошая», – улыбается Виктор. Фермерское хозяйство он зарегистрировал в 2009 году. Для этого пришлось всё продать и купить скот и технику. Рисковал? Не без этого. Диспаритет цен, рынок сбыта, зона рискованного земледелия – проблемы известные. Только и сельская жизнь не понаслышке была знакома, да и опыт самостоятельного предпринимательского плавания – всё-таки хорошая наука.

Как «Газпром» в Болотово за пояс заткнули

В своём соку Виктор не варился. Сделал ставку на мясо, приобрёл казахскую белоголовую, а в поисках выгодного покупателя не надеялся на помощь, сам мотался за сотни километров. «Просто садился за руль и ехал, кто мне найдёт, если не сам. Я вообще не сильно рассчитываю на государственную поддержку. Есть, и хорошо, субсидии получаю, но больше всё-таки на себя надеюсь», – поясняет Виктор. Покупателей фермер нашёл и теперь не бедствует. А партнёр Хлестунов надёжный. Уже много лет поставляет он мясо золотарям из «Урюма». Могочинский район – не ближний свет, но сделка того стоит, да и отношения устоялись. При нужде фермера тут и авансировать могут, а это уже доверие и показатель крепости хозяйства. С течением времени появились в хозяйстве свиньи, и производство свинины Хлестунов вовсе не считает нерентабельным. Потому что четыре года назад занялся и растениеводством. Получается. В этом году намолотили и себе, и на продажу. 500 тонн зерна нужно продать фермеру. Цена неплохая – 12 рублей за килограмм, а покупатели из Алии, Чикичея, Кокуя, Сретенска. Несмотря на засуху в начале лета и дождливый конец августа, пашни не подвели. Пшеницы намолотили по 24 центнера с гектара. Выручила выносливая «Терция», которую посеяли перекрёстным методом. «Это помогло тень создать, вот она засуху и вынесла», – поясняет Виктор.

Мы говорим о планах. Удивить Хлестунов может. Есть у него задумка, несмотря на крепость положения, всё-таки шагнуть дальше и привлечь инвестора, можно даже с соседями из Китая попробовать. «Соглашусь, даже если свинину предложат выращивать, земли достаточно: 500 га в собственности и 500 в аренде», – поясняет Виктор. Уезжаем из хозяйства и видим ещё одно достижение. Скважина, в которой хозяйство давно нуждалось. «Скот километра за четыре через ту горку гоняли, пробурили больше 200 метров, обошлось, конечно, недёшево, зато теперь скот копыта не сбивает», – рассказывает хозяин. Упитанное поголовье толпится у колоды с водой, и над новеньким домиком, где прячется скважина, реет российский флаг. А на стене «лицом к трассе» – круглый пластиковый щит с надписью «Газпром». Фермер с улыбкой отвечает на мой вопрос: «Как-никак полезное ископаемое с трудом добыл, не газ, конечно, вода, но всё-таки из-под земли». И вообще Хлестунов на жизнь смотрит с оптимизмом. Уверен: сельским хозяйством заниматься выгодно, надо только им заниматься.

Если без ретуши

А вот и Болотово, маленькое и уютное для постороннего глаза, с таёжными красотами за Шилкой и улочками на косогоре. Маленькое по всем меркам. Сельский фельдшер Елена Николаевна Веселовская третий десяток лет на посту, коренная, болотовская. Характеризует деревенские показатели. Без ретуши: «133 человека взрослого населения, 23 ребёнка и 13 школьников учатся на центральной усадьбе в Верхней Куэнге. Когда начинала работать, 600 человек жило в Болотово, по 13 детей в год рождались, колхоз был большой, и работы хватало. С ФАПа ездила на полевые станы и фермы. Теперь ни колхоза, ни работы, у нас в Болотово люди ещё на железной дороге работали, потом их сократили. Пригородный поезд Сретенск –Куэнга в Болотово останавливается, на нём в город и ездим туда-обратно. По 12 часов в день уходит, не очень-то удобно, я по работе целый день теряю. Другого транспорта нет, в Читу тоже неудобно ехать, добираемся до отворота на сретенской трассе и ждём в любую погоду. Вообще вниз катимся, социально неблагополучные семьи – не редкость, летом по огородам видно: работы нет, а всё травой заросло. Позиция у них сейчас такая: кто-то им обязан. В 2018 году ждём пять новорождённых, в этом село пополнилось на два человека».

Есть у сельского фельдшера желание уйти на отдых, да только никто из молодых не едет учиться, значит, и заменить будет некому. Вот и подбадривают её сельские старожилы. Как им потом без медицины? Работы фельдшеру хватает, то капельницы назначат, то уколы, с ней пожилым куда спокойней.

Наше всё

Вообще-то в маленьком Болотово с инфраструктурой всё в порядке. Село – не центральная усадьба, но власть имеется. Недавно на сходе выбрали болотовцы старосту. Любовь Ефимовна Бабич эту «народную» должность с работой продавца в магазине Усть-Карского райпо совмещает. Есть начальная школа, библиотека, Дом культуры, два магазина и даже почта. Вот в школу и направляемся. Она теперь – филиал образовательного учреждения в Верхней Куэнге, и учатся здесь 10 ребятишек. Была когда-то в Болотово восьмилетка, потом основная общеобразовательная, а в начале двухтысячных дошло дело до начальной. Куда только болотовцы не обращались, пытаясь отстоять девятилетку. Не отбили. Из-за школы и народ из села побежал, не очень-то хотелось ребятишек в интернат отправлять. Чего сейчас больше всего боятся в Болотово? На этот вопрос педагоги ответили сразу: не закрыли бы и начальную. Сейчас здесь четверо первоклашек и по три школьника в третьем и четвёртом классах. Второклассников нет, и в следующем учебном году детишек не прибудет. Грустная арифметика в уютной и тёплой школе со стендами, где фамилии 40 болотовцев, что не вернулись с фронтов Великой Отечественной, и фотографии тех, кто пришёл и жил в своём селе. Этими крепкими временными ниточками оно до сих пор и держится. «Вот это Иван Александрович Скопин, дед моего мужа, а это Константин Иванович Тонких – свёкор нашего педагога-ветерана Нины Александровны Тонких», – поясняет учитель Наталья Яковлевна Скопина. Она приехала в Болотово в 1988 году после окончания Сретенского педучилища. Первое место работы стало единственным. «Тогда как раз ни одного учителя начальных классов не было, и мы приехали втроём. Остались двое – я и Светлана Валерьевна Петухова. Ей потом после реорганизации пришлось уйти в библиотеку. Тогда в школе больше 50 человек учились, и работали в две смены. Крепкое было село, я ещё времена переселенцев застала, строились много, а теперь улица из кирпичных домов исчезла, и народу всё меньше. Бывало всякое, как-то мне пришлось одной с четырьмя классами работать. Долго мучились с протекающей крышей, теперь сделали, здание у нас тёплое. Свой учитель английского языка появился, раньше, случалось, из Кокуя педагог приезжал. Ему ночевать тут приходилось, чтобы за день со всеми классами отработать», – рассказывает Наталья Яковлевна.

Потомки Ярославцева

Бригадир зерноводческого звена Владимир Ксенофонтович Ярославцев для сретенской земли личность легендарная. Двух Героев Социалистического Труда, земледельцев, увековечили в районе: в 2015 году в Сретенске состоялось торжественное открытие памятников Михаилу Николаевичу Пуртову из Алии и Владимиру Ксенофонтовичу Ярославцеву. Первый умер в 1985 году, не увидел участи выпестованной и брошенной земли. Владимира Ксенофонтовича не стало в 2009 году. «Отец не мог сдержать слёз при виде заросших пашен, ему было невыносимо тяжело принимать эти перемены. Он же всегда болел за землю и за своё дело. Мы любили бывать с ним на поле, в уборочную бывало, что отец глубокой ночью возвращался, а мы спать не ложились – ждали», – говорит его дочь Вера Владимировна, школьный завхоз. Вообще-то в сельской школе три потомка Ярославцева: две дочки – Валентина и Вера и внучка – учитель английского языка Татьяна Ивановна. «Нас в семье трое. Папа хотел, чтобы Валя стала учителем, я – бухгалтером, а Витя – инженером. Так и вышло. Я 20 лет в колхозе бухгалтером отработала, брат – инженер, в Чите живёт, Валентина в школе учительствует», – рассказывает Вера Владимировна.

Мы знакомимся с достижениями сельских ребятишек. Пусть их и 10, но кружков в школе несколько. Стараются учителя развивать своих детей. Валентина Владимировна несколько лет руководит театральным кружком при школе. Дело хорошее, и ребятишкам оно нравится. «Вот Лера и Кирилл Подойницыны «Валенки» танцуют, а тут «Тальяночка». У нас давно традиция сложилась: мы к 9 Мая готовим поздравления труженикам тыла, домой приходим, тут ребятишки и споют, и спляшут, а у ветеранов столько радости», – рассказывает она. На фотографиях маленькие моряки и десантники рядом с пожилыми людьми. Вот они на юбилее школы. В этом году в Болотово отметили её 50-летие, и танцоры из театральной студии целых девять танцев приготовили. А это не только репетиции: костюмы сшить надо да ещё и сообразить, из чего. Выкручиваются, не зря говорят – у желания есть тысяча возможностей. Да и семейный подряд – дело верное. А в большой череде фотографий увидела приметную: знаменитый бригадир в школе держит в руках пакет. «Всегда приходил на первое сентября и последний звонок с шоколадками учителям и детям. А пока был колхоз, школа всегда чувствовала поддержку», – говорят дочки.

Старенький дом, лохматый пёс, оповещающий хозяйку о нежданном госте, и живой взгляд, выдающий подвижный характер. Нину Александровну Тонких в Болотово знают в каждом доме. Потому что почти в каждом живут её ученики. А дорога к мечте у девчонки из большой семьи была длинной.

Наш первый учитель

Дочка фронтовика появилась на свет в 1942 году. «Две сестры довоенных и две послевоенных, брат появился в 1947 году. Я родилась в Сретенске, училась в семилетке на станции и после 10 класса хотела поступить в педучилище, но не тут-то было. По комсомольской путёвке отправили нас в Ломы, работала дояркой на ферме. Почин тогда наши не сильно поддержали, из 30 человек мы впятером год работали на ферме. У меня тогда опыт немного другой был: семья держала коз, и я хотя бы доить умела. Через год учиться на учителя снова не пришлось – не было в семье такой возможности. Поехала я в Канск, устроилась на ткацкую фабрику, но потом вернулась домой и зарабатывала на сапоговаляльной фабрике (была такая в Сретенске). Добиралась по темноте с другого конца города до станции, а учиться пришлось заочно», – вспоминает Нина Александровна.

Сельский учитель – явление особое: его не только на уроке видят. Она с мужем приехала в Болотово в 1962 году после окончания Сретенского педучилища. Шестидесятые – годы колхозного развития, где учителя и ребятишки были обязательным подкрепляющим звеном. Белить стоянки, переворачивать валки, помогать управлять с зерном во время уборочной, вязать травяные веники и ухаживать за молодняком, готовить концерты в сельском клубе – да разве всё перечислишь. В те годы всё воспринималось как должное, а дома дети, вода с реки на коромысле, обычное хозяйство, без которого ни одна семья не обходилась. Нина Александровна и говорить не стала, когда к урокам готовилась. Ночью, как только большая семья спать уляжется. А дети вряд ли припомнят, когда они видели свою маму спящей. Ложатся спать – она над тетрадями, просыпаются, а мама на ногах, по хозяйству хлопочет. В маленьком домике Тонких много лет спокойно уживались три поколения: Агриппина Романовна и Константин Иванович – свекровь со свёкром, Нина Александровна с Иваном Константиновичем и трое маленьких – Галя, Костя и Надя.

«Повезло мне со свёкром и свекровью, без них я бы так работать не смогла, некому за маленькими присматривать. Агриппина Романовна была неграмотная, но мудрая. Как сейчас помню, захожу, а она вяжет и Гале с Костей что-то рассказывает, они любили её слушать. У них же девять детей было, и на всё лето к нам обычно гости приезжали. Многолюдно, но всегда дружно и спокойно. Вообще в те годы люди друг к другу были ближе, некогда было склоки да раздоры разводить. Последние 30 лет жизнь очень сильно переменилась, а я стараюсь быть поближе к людям, ведь всегда вместе были», – рассказывает Нина Александровна.

А к разговору присоединяется коллега – Людмила Константиновна Пинюгина: «Она у нас везде успевает, не засиживается, обязательно в школу на новогодний праздник сходим. Я теперь на отдыхе, но Лису на ёлке играть буду. Конечно, на юбилее школы были вместе, приезжал самый первый выпускник Володя Семенишин». Моя героиня шутит: «Привыкли мы друг к другу, вот и кучкуемся. У меня самая ближняя дочка – Галина, в Нерчинске живёт, навещают два раза в месяц. Последний раз Саша (внук) вместе с самым старшим правнуком Данилой приезжал. Все вместе летом собирались на юбилей школы и мой юбилей. Зовёт меня дочка к себе, а я пока думаю». Нина Александровна и Иван Константинович вырастили троих. Дочки – Галина и Надежда стали педагогами. Галина Ивановна уважаемый в Нерчинске педагог, сейчас заведует методкабинетом управления образования и ведёт профильный класс по химии. Надежда трудится в детском саду краевого центра, а сын Костя стал хирургом. «Дочки сами выбрали, я их не уговаривала», – признаётся Нина Александровна. А почему? Да и так понятно, трудная мамина работа была ею любима, а значит, по не совсем осязаемым причинам притягательна.

Когда в библиотечном деле порядок

Медпункт и библиотека в Болотово в двух половинках одного дома расположены. На входе в библиотеку знакомая картина – стопки списанных и пожелтевших книг. Лежат, читателя дожидаются, а какому библиотекарю их легко на помойку выбросить? Книга всё-таки. Вот и у Светланы Валерьевны Петуховой как-то рука не поднимается, вдруг да кому-нибудь из посетителей списанная литература приглянётся. В день приезда пришлось ей из-за корреспондента обеденным временем пожертвовать, за что особая благодарность. Когда вошла в библиотеку, сразу поняла: не простой библиотекарь, с «учительским уклоном». Так и есть, попала под реорганизацию в школе, а работать нужно. Начала новое дело. Конечно, боялась – получится ли, но всё-таки взялась. «Это только со стороны кажется, что тут всё просто – сиди да книги выдавай. На самом деле, работы всегда много. Мне, конечно, по привычке с детьми нравится работать, проводить с ними библиотечные уроки и мероприятия. Культработники в селе вместе со школой обязательно в организации летней площадки для детей участвуют, да и вообще в работе нам друг без друга не обойтись, село-то маленькое», – характеризует Светлана и показывает свои владения.

Тут у каждой книжки своё место, и каждый уголок с содержанием. «Прекрасен мир любовью материнской» – это свежая выставка, недавно День матери отметили. «Край за седым Байкалом» покажет книги местных авторов, сретенская земля на таланты богата. Геннадий Григорьевич Андрюк, живущий в Кокуе, в 2016 году стал лауреатом премии имени Михаила Вишнякова. Произведения Виктора Пискового и Геннадия Андрюка в Болотово любят, и местные книгочеи не только новинки, но и ранние произведения перечитывают. «Геннадий Григорьевич Андрюк у нас в Болотово бывает, мы его на различные мероприятия приглашаем, а от КПРФ (автор – секретарь Сретенского отделения КПРФ) в библиотеку и книги привозили», – рассказывает Светлана Валерьевна. Одна из последних книг забайкальского самородка называется «Большая вода». Дочь Михаила Вишнякова о произведении сказала: «Читаешь и будто черпаешь горстями хрустальную воду». Светлана поясняет: «Сейчас Год экологии, и я веду кружок «Кругосветка», это своеобразная школа экологических знаний, в этой книге большое количество материалов о нашей природе, о Шилке». Идём дальше, и снова информация к размышлению: 100 лет Октябрю не остались в библиотеке незамеченными, война 1812 года, юбилей пионерии и комсомола – наша история, а её в библиотечном деле пропустить никак нельзя.

Что порадовало в Болотово, так это большой перечень подписных изданий для детей: «Свирелька», «Непоседа», «Сибирячок», «Детская газета» и другие. Бегут ребятишки за новинками, читают. С периодикой для взрослых тут, как и везде, туго. В подписке на 2017 только районка и «Забайкальский рабочий», и то на одно полугодие. Пока хранит библиотекарь старые подшивки, а будет ли былое изобилие – не загадывает. «Записано у нас 120 взрослых и больше 20 детей, взрослые любят читать романы, фантастику, местных авторов, ребятишки – журналы и сказки. Книжный фонд понемногу пополняется, частенько книги нам люди просто дарят. Вот «Джейн Эйр» принесли, роману-долгожителю уже 170 лет», – рассказывает библиотекарь.

Недавно она по велению души начала составлять летопись села. Не было раньше в Болотово такого начинания. Вошёл сюда только небольшой отрезок из рассказов тружеников тыла. Виктор Андреевич Скопин, Вера Андреевна Петухова, Нина Александровна Тонких и другие старожилы делились своими воспоминаниями. «Получилась больше история колхозных времён, а исторических сведений более раннего времени немного, нет даже однозначного мнения о названии села, но, говорят, пошло оно от фамилии агронома. Летопись наши учителя на курсе «Забайкаловедение» в школе использовали», – рассказывает Светлана Валерьевна. А работу продолжать будет, было бы начало.

Уезжая из Болотово, заглянули на почту. Старое крыльцо сторожил домашний пёс, что вместе с хозяином заглянул по надобности. Незнакомых пропустил спокойно и с достоинством. Мол, смотрите, если интересно. В маленьком помещении можно было купить ходовые журналы и поговорить с почтальоном. Та поделилась: «Землю» у нас восемь человек выписывают. К слову, больше, чем районку. Так что не зря мы тут побывали и о маленьком селе и его людях рассказали.

Ушмунская философия жизни

06.03.2018

Затянулась нынче зима, приморозила. Не даёт ни весне дороги, ни людям продыху: морозы по утрам крепчают и держатся, лишний раз выходить не тянет. В селе Ушмун Газимуро-Заводского района, как и везде, на улицах безлюдно, тишина. «Да и чего по улицам шляться, – судачат бабоньки в магазине, – кто работает, те на работе, остальные по домам сидят. За хозяйством смотрят, на усадьбах хозяйничают».

Потомок тунгусов и орочон

Глава поселения вернулся из райцентра. Дел в районе всегда хватает, а тут ещё поступило указание в Устав изменения вносить, и вовсе круговерть началась. Сергей Александрович Попов в управленческих делах калач тёртый, почём он, фунт власти, знает не понаслышке, да и в выборных делах собаку съел. Первая выборная должность пришла к нему в 1995 году, когда его, инженера совхоза «Ушмунский», избрали на должность директора, а в 1996 жители Газимуро-заводского района доверили ему пост главы администрации.

Что такое 90-е, мы помним хорошо. Зарплату не выплачивали по шесть–восемь месяцев, коллективы грозили забастовками и голодовками, страна, словно без рычага управления, зависла в опасном пике, и люди, отчаявшись, были готовы на крайние меры.  «Страшно тогда было смотреть на людей, – вспоминает  Сергей Александрович, – и на работу, бывало,  идти было страшно: что ни день, что-нибудь да случалось. Ведь до чего дошло – ни пенсий старикам, ни детских пособий на ребятишек не выдавали, предприятия трещали по швам и конца, казалось, этому не будет!»

И всё же в Газимуро-Заводском районе выход находили. Несмотря на трудные годы, именно в тот период построили линии электропередач до сёл Зерен и Батакан, школу в селе Трубачёво, началось строительство районной больницы и начальной школы в селе Тайна.  Главное – не дали затопить шахты Ново-Широкинского рудника. «Люди сами для себя строили, – говорит Сергей Попов. – На субботниках мужики как один готовили опоры, прорубали просеки. Да и виданное ли дело – на носу XXI век, а мы всё ещё дизелями освещались! Времени не хватило – и до Кактолги, Будюмкана провода бы дотянули. В те годы району хорошо помогал Николай Млачнёв, ведавший дорожным хозяйством области. Он, к тому же, был нашим депутатом, и на помощь его, как народного избранника, как руководителя областного звена, мы могли рассчитывать всегда. Да и человеческая дружба ещё очень много значила!»

В 1999 году срок полномочий главы муниципального района закончился, и Сергей Александрович стал работать инженером-землеустроителем в родном поселении, в Ушмуне. Тихо и спокойно жить не получилось. В 2004 году снова выборы, теперь уже в главы поселения, и по сей день он бессменный председатель в селе, где прошла жизнь, выросли дети, где пригодился народу, своей совести и малой родине.

На себя и надеемся только

– Живём помаленьку, работаем, – рассуждает о дне сегодняшнем Сергей Александрович. Чувствуется, не всё нравится в окружающей действительности, но выше прокуратуры, санэпидстанции, суда, бюджета, полномочий не прыгнешь, а не будь стольких бюрократических препонов, можно было бы совсем по-иному жизнь повернуть.

– Был совхоз в Ушмуне. Градообразующее, так сказать, предприятие. Пашня, скот, мастерские, колбасный цех и маслозавод, люди работали и качества своей продукции не стыдились. Всё порушилось! От совхоза скот остался, голов 180, техника по минимуму да горстка рабочих. Все почти пенсионеры. А кто виноват? Не люди! Они до последнего держались, копеечную зарплату получали, верили, что понадобится стране забайкальское мясо и молоко. Политика, отношение к селу, к людям – вот где главное зло!

Бюджет поселению на предстоящий год район утвердил в сумме 5 миллионов 700 тысяч рублей. Планировали восемь. Как назвать его, если собственных доходов в поселении планируют лишь 350 тысяч? НДФЛ,  земельный и имущественный налоги, средства от аренды помещений – много ли с этого соберёшь? А дел предстоит немало! Планировали ремонт дороги, капитальный ремонт клуба в селе Калдага. Можно сказать, нет в Ушмуне медпункта. Рассчитанный на два села, сейчас он располагается в аварийном здании совхозной конторы. В доме 1890 года постройки ютится Дом культуры. «Года три назад, – вспоминает Сергей Александрович, – пришло из края письмо с указанием, что необходимо подготовить земельные участки под строительство фельдшерско-акушерского пункта с квартирой для фельдшера и сельского Дома культуры. Что потребовали – исполнили, документы подготовили, сход собирали, с людьми советовались, где лучше клуб построить. Да только на уровне разговоров всё дело и закончилось. То ли программа не «родилась», то ли до нашей глубинки дело не дошло –  не знаю! Хотя всё так гладко и складно было в документах написано, что большая надежда в нас поселилась!»

На программы надейся, а сам не плошай. Вот истина, в которую ушмунцы веруют крепко, и каждый (каждый!), как может, старается выжить. Официальных безработных, которые состоят на учёте в центре занятости населения, в Ушмуне мало. Работа в Газимуро-Заводском районе есть, вот только мужиков селе порой не увидишь: по вахтам разъезжаются. Кто не хочет дом бросать – хозяйством живут. «В личных подсобных хозяйствах в последние годы идёт стабильное снижение поголовья скота, – рассуждает глава, – и это не удивительно. Требования такие предъявляют к крестьянину, что с прибылью работать не у всякого получается. Недавний закон об убойных площадках подкосил мелкий бизнес и частный сектор. У Роспотребнадзора – требования, у прокуратуры – санкции, у крупных предприятий и бюджетных учреждений – договоры, по которым их обеспечивают сельхозпродукцией. А сельчанам некуда реализовать мясо и молоко, рынка сбыта нет, в розницу продавать не выгодно и хлопотно».

Ещё одна причина сокращения дойного стада – старение населения. Хозяйство в основном сейчас имеют те, кто по-другому и жить не умеет, а молодёжь разводить бурёнок и хрюшек не берётся. «По-другому думают, по-другому жить хотят, –  сокрушается Сергей Александрович, – не приспособлены они сейчас к сельским заботам. Некоторых понять можно – вахтами работают, месяцами дома не бывают, а корова, она ведь не телевизор, не выключишь её на время из розетки, ей каждый день забота и уход нужен!»

…Неожиданно разговор прерывает телефонный звонок. Из суда позвонили. «Я там уже за «своего» сойти могу! – улыбается глава поселения. – За столько лет, что в главах, дорожку в залы заседания проторил, будь здоров! Всё за полномочия журят!»

Сергей Александрович, в чьих жилах смешалась кровь предков, тунгусов и орочонов, не допив горячий, по-забайкальски крепкий, с молоком, чай, спешит в кабинет. С изменениями в устав надо поторопиться, глава района обещал заглянуть. День только начинается.

И спеть, и сыграть, если надо, сумеют

В соседнем кабинете обсуждают предстоящие дела специалисты. Кроме официальных полномочий, что возложены на поселение властью, приходится бороться со спиртоторговцами, работать с неблагополучными семьями, стоять во главе массовых мероприятий.

– Всё как у всех, – говорит специалист по социальной работе Светлана Дмитриевна Муратова, – но плюнуть надо да постучать – живёт ещё наше село! Хорошими людьми живёт, да настоящими тружениками! Не бывали вы у нас на Дне села! На столах – изобилие, каждый стремится показать свой талант и мастерство, представить свою усадьбу, как потрудились хозяева, благоустраивая свою крепость.

А на последнем празднике конфуз случился – в самый разгар мероприятия свет погас. Работники культуры за головы схватились, без электричества-то теперь никуда. Аппаратура не работает, темно в зале, но участники мероприятия сами внесли коррективы в сценарий. Баян – в руки, и на защиту своих улиц встали! Талантов у нас много. Заведующая детским садом Наталья Михайловна Чугуевская профессионально кнопочки баянные перебирает, Юрий Владимирович Карелин волновался не на шутку, но номер свой отыграл без единой заминочки, а голосистые Димовы всей семьёй вышли на сцену да так дружно и красиво спели-сыграли, что зрители и не заметили, как время пролетело!»

Работники культуры Маркова Таисья, Запарнюк Татьяна и Бушмакина Нина своим творческим трудом село объединяют. Мероприятия из клуба в летнее время перемещаются на берег Газимура, где совместными усилиями организовали ушмунцы зону отдыха. «Там для детей раздолье, и взрослым есть где от жары укрыться, – говорит Светлана Владимировна, – праздники на славу удаются. Приезжайте!»

Делу время – потехе час, гласит народная мудрость. «Да не все об этом помнят, –  сокрушается член женсовета Светлана Степановна Липахо. – Есть у нас горе-родители, которые забывают о детях, а на детские пособия, что греха таить, покупают совсем не то, что требуется детям».

Три семьи состоят на учёте в администрации как многодетные и неблагополучные, с пьющими, нерадивыми  родителями, и две точки, торгующие спиртовыми суррогатами. «Успокоятся одни, другие начинают, – включается в разговор заместитель главы сельского поселения Светлана Николаевна Копылова. – Ребятишки в этих семьях смышлёные, школу посещают, учатся неплохо, а с родителями сладу нет. Загуляли – понесли из дома что только можно унести. И ни разговорами, ни беседами, ни угрозами их не пронять, продолжают. Да ещё столько мы выслушаем! Им – в оправдание, нам – в упрёк!

Ежегодно в селе проходят акции помощи к началу учебного года. Помогаем тем, кто не может собрать детей в школу, люди у нас отзывчивые. Женсовет работает хорошо: на любую ситуацию реагирует, стараясь помочь и найти выход».

Рассказали женщины и о тех, благодаря кому жизнь в селе не угасает: об учителях, медиках, сельских активистах, а особенно тепло и уважительно – о ветеринарном фельдшере Ирине Владимировне Чугуевской: «Она словно клятву Гиппократа давала при получении диплома! Волшебница, золотые руки у человека. Уйдёт на пенсию, и хозяйство, наверное, держать перестанем. Ведь от неё отказа не услышишь, а советы и помощь – всегда во благо!»

Интересен Ушмун своими людьми, отношением к жизни, крестьянской своей философией, в которой все мысли и рассуждения – опыт, знания и бесконечное терпение в ожидании лучших времён.

Гордится село молодёжью, которая, защищая честь поселения, активно участвует в общественной жизни, всё чаще возвращаясь в родное село.

О том, как учитель математики встала у руля патриотического движения, читайте в ближайших номерах газеты, это совсем другая история.

Батакан: ржа времён, да люди золотые

22.05.2018

Для журналистов окраины Забайкалья – кладезь информации и столь колоритных персонажей, что писать – не переписать. Только добраться до этой глубинки бывает совсем не просто.

Село Батакан Газимуро-Заводского района – не исключение. Более полутысячи километров пути можно преодолеть только на маршрутном такси «Емеля», о котором мы писали не раз, а убедиться в социальной значимости проекта пришлось впервые. Ничего не скажешь – молодцы ребята! Стоит отметить, что водители не просто везут пассажиров, но и стараются максимально облегчить нелёгкий и далёкий путь. Праздничные акции давно стали доброй традицией, одну из них – «Георгиевская ленточка» – водители Валерий Бадмаев и Виталий Нефедьев провели в канун празднования Дня Победы, она удивила и порадовала всех, кто ехал 8 и 9 мая.

Итак, в путь!

Десять часов в пути – это 553 километра дороги, ужин в придорожном кафе и бесконечные красоты за окном: пробуждающийся лес в окрестностях села Берёзово Нерчинского района, Серёжкин ключ на Приисковском хребте. Ближе к Шелопугинскому району картины для батаканцев становятся всё привычнее – ни связи, ни хорошей дороги, лишь перелески, озёра, болота да редкие птицы, взлетающие в лунном свете с насиженных мест.

В Батакан прибываем ближе к утру. Тишина. Нет той привычной картины пробуждающегося села с пастухами, собирающими стадо, сельчанами, спешащими на работу, нет суеты наступающего дня. Тишина стоит и в частных подворьях. «Куда спешить? – отвечают местные жители. – Работы нет, хозяйство имеют единицы, коров доить почти перестали!»

В субботу работает почта – нужное и, как правило, людное место в любом селе, где не только платят, получают, отправляют, но и обсуждают сельские новости. В Батакане почтовым отделением руководит Оксана Анатольевна Стадникова. Молодой специалист набирается опыта рядом с ветеранами службы – почтальонами Светланой Петровной Якимовой и Ниной Афанасьевной Широковой.

Ремарка к почтовым маркам

Участок у Батаканского почтового отделения не просто сложен – для человека, не ориентирующегося на территории, он никогда не станет понятным. Почтальоны обслуживают сёла Луговское, Батакан, Курлея, Закаменная, Зерен и Усть-Начин Сретенского района. Там проживает четвёртый почтальон отделения – Олег Николаевич Ту-ша-ко (необычная для Забайкалья фамилия). Он приезжает в Батакан один раз в месяц, забирает входящую корреспонденцию, сдаёт посылки и письма, которые приготовили сельчане, и через три брода (!) через Газимур на собственном автомобиле возвращается обратно.

И женщинам-почтальонам достаётся с лихвой. Светлана Петровна – человек от природы резкий, исполнительный, душой болеющий за дело, которому отдано полжизни, поэтому и в выражениях не стесняется и стучать готова в любые двери, лишь бы польза для дела была. «Как в старые времена, мы работаем по плану, – рассказывает Светлана Петровна. – Приятно видеть, что люди стали больше читать, стали больше выписывать газет и журналов, но нам от перевыполнения этого плана зарплата ни на копейку не прибавляется. Шесть тысяч – как ни крути! А какие условия! Порой работать невозможно, от «мудрости» чиновников руки опускаются. Куда я только не обращалась: и президенту писала, и к руководителю в Читу на приём ездила. Откуда мне было знать, что не по графику явилась! Но не обратно же уезжать, прорвалась всё же, поговорили. А толку?! Нас полностью перевели на самообслуживание и самообеспечение. Местный лесхоз бесплатно выделил брёвна и жерди, чтобы заменить изгородь, начальник же как отрезал: «За свой счёт городите заборы или езжайте в Иркутск – участвуйте в тендере (что за слово такое?!); может, и выиграете». А форму какую выдали? Я её в Читу не поленилась свозить, предлагала начальнику примерить. Ему даже «на глазок» велика оказалась! Сумку в центральное отделение, в Нерчинск, отправила. Зачем она мне – развалилась совсем! То же и с велосипедами. Выдали на пять лет и забыли о нашем транспорте, хотя протяжённость участка – несколько десятков километров. Надо отдать должное нашим водителям, которые везут почту из Шелопугино. С транспортом тоже беда – старые машины ломаются, запчасти вовремя не выдают, так они, бывает, на личных приезжают, чтобы вовремя людям газеты, посылки и деньги доставить».

Почту в селе закрывать никак нельзя, считают женщины. Закрыть – значит, оставить людей без корреспонденции, без возможности оплатить услуги, получить пенсию или детское пособие; значит, отбросить батаканцев ещё дальше от так и не пришедшей в село цивилизации. А руководителям совет – берегите этих женщин, батаканских бессребрениц, которые и изгородь сами поправят, и печку отремонтируют, будут возить из дома дрова, но почту свою спасут. А что в кабинет большого начальника без разрешения врываются или униформу норовят на него примерить, так это не от злобы, а от бессилия, от боли за родное село и любимую работу.

Батаканский Анискин

Виктор Иванович Горбунов – живая легенда не только Батакана – всего Газимуро-Заводского района. Его до сих пор добрым словом вспоминают хулиганистые мальчишки 60–70-х, пытающиеся внушить своим детям и внукам нормы поведения и морали, вспоминая методы дяди Вити. Иногда жёсткие, в этом и сам Виктор Иванович признаётся, но результат, отмечает, они давали отменный, и незамедлительно. «Тряхнёшь, бывало, хулигана или дебошира как следует, пригрозишь ему карой выселения – вмиг забывали, как с бабами да ребятишками драться, как пьяные куражи по ночам устраивать», – вспоминает ветеран правоохранительных органов.

Властью участковый тех лет был наделён немалой, но не всякий оставил после себя добрую память и уважение за справедливые поступки. «Жизнь с малолетства научила по-доброму к людям относиться, – рассказывает батаканский Анискин, – кто сам трудностей и житейских тягот не испытал, тот чужого горя не поймёт и меру чужих страданий не прочувствует».

Виктор Иванович родился в предвоенном 40-м году в селе Сивачикан в 14 километрах от Батакана, в глухом, далёком, но многолюдном селе, где были школа, клуб, магазин. Отца призвали в Красную Армию в первые дни войны, и сгинул он в военной мясорубке в 1943 году, а мать умерла в 1947-м. Осиротевшего внука забрал на воспитание дед, овдовевший ещё в начале войны. Про детский дом дед разговоров не допускал, с ним и спорить не решались: Константин Гаврилович был человеком серьёзным и ответственным, а слово его – как удар молота по наковальне. Сказал – отрезал, значит, так тому и быть! Отменный (вся округа знала) кузнец хозяйство вёл самостоятельно: дома пёк хлеб, доил коров, взбивал масло, а внуку наказывал: «Ты, Виталька, учись! Годится тебе грамота в жизни!» «Виталькой дед меня звал», – уточняет Виктор Иванович.

Окончил десятилетку и прямо со школьной скамьи женился. «Жизнь тяжёлая была, – вспоминает, – да и невеста больно хороша оказалась. Всю жизнь бы жалел, если б упустил свою Раису!»

Устав в семье Горбуновых был железный: женился – работай, корми семью. Виктор Иванович исполнил его, не переча деду, но два года работы в колхозе вспоминаются и сегодня, как страшный сон: «Работа тяжёлая была – готовили и вывозили дрова, сено для колхозного стада косили, а как подойдёт время трудодни считать, так я ничего, оказывается, и не заработал! Случай помог жизнь облегчить. Уехал из Сивачикана директор клуба, а председатель сельсовета, Сафроныч, ко мне: «Принимай, мол, учреждение. Ты грамотный, должно у тебя всё получиться!» Так я и сделал. С жалованием стали даже в магазин захаживать.

До сих пор помню: муку, конфеты, масло в сельпо только по праздникам завозили, а вина на полках сортов 16 стояло постоянно, но редко его покупали, пьянства в селе не бывало. Голодом никогда не жили: молоко, сметана, яйца свои были, в тайге охотничали, рыба со стола не переводилась. Первомай дождаться не могли: традиция годами сложилась – на праздник первого ленка поймать в Газимуре. Рыбалка была отменной в наших местах! Это не нынешнее время, когда самые рыбные речушки старатели глиной загадили, а рыбу, ту, что сбросами не вытравили, сетями и заездками истребляют».

Как человек семейный, пользовался Виктор Иванович отсрочкой от призыва в армию, но как только дети подросли, военком сразу же выдал повестку. На заседании призывной комиссии начальник райотдела милиции предложил направить призывника-переростка не в армию на три года, а на службу в милицию (была в те времена такая практика). Предоставили право выбора, и после семейного совета дед благословил внука на службу в правоохранительные органы.

От Ушмуна до Зерена

Тридцать лет на страже общественного порядка пролетели, как один миг. Изъездил Виктор Иванович четыре служебных велосипеда, была у него и служебная лошадь, кормящаяся государственным овсом, много позже выделили на протяжённый участок милицейский уазик. Милицейскую «академию» окончил новоявленный участковый за три месяца на курсах, где преподавали бывалые оперативники и следователи, и впоследствии не раз благодарил своих наставников, давших столь глубокие знания, основанные на разборе конкретных ситуаций и личном примере.

Участок молодому милиционеру определили по месту жительства – от Ушмуна до Зерена, который включал в себя четыре сельсовета, и более десятка разбросанных по тайге сёл. Принял Виктор Иванович должность, и завертелась жизнь в череде бесконечных командировок, выездов и происшествий. «Куда от преступности денешься? Такова натура человеческая. Украл, убил, набедокурил – и тогда это было, и сейчас страшные вещи происходят».

Одним из самых действенных методов воспитания долгое время был «метод штампа». Из-за напряжённых отношений с Китаем участок Виктора Ивановича считался пограничной зоной, и участковый самолично решал, кого прописывать на своей территории. «Бывало, посмотрю на приезжего человека и думаю: «Зачем мне такой «мусор» в селе нужен?» Да и откажу в регистрации. Езжай, мил человек, туда, откуда приехал».

Нечасто, но и в глуши, среди людей простых и незлобивых, случались серьёзные происшествия. Оперативную группу из райотдела Виктор Иванович не дожидался никогда – не мог допустить, чтобы следы затоптали и вещественные доказательства уничтожили. К приезду сотрудников милиции документы всегда были написаны, схемы составлены, свидетели опрошены, а зачастую и преступники задержаны! Стопроцентная раскрываемость преступлений у батаканского участкового Горбунова была стабильным показателем.

В 1966 году вышел указ об усилении ответственности за мелкое хулиганство. Появилась мера наказания, получившая в народе простое и ёмкое название – «15 суток». Участковый смог передавать материалы в суд самостоятельно. Что с Горбуновым шутки плохи, в деревне знали от мала до велика и испытывать его терпение не решались. Потому и проблем у Виктора Ивановича не было. Уж если оформил протокол на кратковременный «отпуск», значит, судья его обеспечит обязательно. Мужики собирали вещички, получали у участкового пакет документов и самостоятельно отправлялись в райцентр на перевоспитание.

Одни уважали, другие слушались, остальные откровенно побаивались, но делу это не мешало и Виктора Ивановича никак не смущало. Собственная методика работы с населением давала результат – порядок на участке был обеспечен.

Это и стало решающим фактором в выборе кандидатуры для участия в совещании лучших участковых Советского Союза в 1988 году, куда Виктор Горбунов поехал представителем от Читинской области.

Командировку в Москву он запомнил навсегда. Сбылась мечта увидеть столицу великой страны, дух захватило от величия музеев, театров, достижений, демонстрируемых на Выставке народного хозяйства, а меню столичного ресторана рассмешило на долгие годы. «В ту пору как раз шла активная борьба с пьянством. Генералы сразу предупредили – с выпивкой будьте осторожны. Но мы разве не русские люди? Заказали по 100 граммов водочки, закуску нам на блюде принесли городскую, а меня, из Сивачикана, разве накормишь прозрачными ломтиками колбасы? Подозвал я официанта и на всю компанию заказ сделал. Парень сначала глаза вытаращил, потом принёс три тарелки с мясом и отрапортовал: «Мясо говяжье, отварное, холодное!» С той поры я как это блюдо увижу – улыбаюсь!»

На том совещании вручили Виктору Ивановичу часы от министра внутренних дел генерала Елисеева, а после снова была работа. В 53 года участковый ушёл на пенсию, хоть и просили ещё поработать. Участок свой, ставший родным, передал сыну.

Мундир в шкафу, но сердце в непокое

Отойдя от дел официально в самом разгаре 90-х, ветеран не раз помогал советом и делом своему преемнику и до сих пор не перестаёт удивляться изменениям в стране, в районе, в родном селе, в милиции, которую так и не привык называть по-новому. Удивление на грани возмущения. «Как же так? Я участкового своего в лицо не видел, фамилии не знаю, не подскажете, кто он такой? Я не обижаюсь – у меня на это времени нет: дела, хозяйство, сенокос на сивачиканских лугах, и на промысел в лес ещё похаживаю. Но иногда всё же зацепит за живое, ведь даже открытку к празднику молодёжь старику не подпишет, на чай по пути к пенсионеру не заедут. Свобода слова, свободы мысли и действий, которых сейчас хоть отбавляй – конечно, дело хорошее, но ведь и порядок нужен. И прежде всего – в голове. Что-то и с людьми произошло. Не помнят, не уважают, не разговаривают. Непорядок!»

Ещё долго мог говорить Виктор Иванович о былом, о друзьях-сослуживцах, которых жизнь разметала по всей России, о серьёзных и курьёзных случаях за долгую карьеру, да взгляд упал на фотографии внуков, и дед резко переменил тему разговора. «Вот если доживу до почётного звания прапрадед, тогда тоже не буду ни с кем разговаривать. От гордости даже здороваться не буду!» – улыбается отставной милиционер. У него сейчас на семейном счету родни поприбавилось. Семь внуков и восемь правнуков – не всякий с таким преимуществом в счёте обгонит. Старший правнук в армии служит, а младшая Неллечка едва на ногах стоять научилась. На солдата Виктор Иванович и надеется – что вернётся домой, женится, и получит Виктор Иванович главное для него звание, чего ему и желаем!

Звенят, как могут, Нижние Ключи

12.06.2018

Что чаще всего представляет собой сегодняшнее село? Объекты инфраструктуры в виде детского сада, школы, Дома культуры, где ждут бюджетную копеечку или радуются маленькой поддержке спонсоров. Глава сельского поселения «Нижнеключевское» в Нерчинском районе Марина Алексеева, даёт свою оценку крепости деревни: «Село сильнее, и у него есть перспектива, если в нём живут крепкие хозяева, которые на земле работают. Главное, что поля не пустуют, людям есть где зерно и сено купить, ведь сейчас так бывает, что мешок зерна для своего хозяйства купить невозможно. Я радуюсь, что живут в Нижних Ключах братья Турановы, Александр Юрьевич Казаков – глава ПСК «Ключи», Любовь Николаевна Казакова – глава крестьянско-фермерского хозяйства. С любой просьбой к ним обращайся – выручат, несмотря на занятость…».

Про «стратегический» товар и «золотую» солярку

Мы едем на полевой стан производственного сельскохозяйского кооператива «Ключи», и Марина Викторовна рассказывает о том, какими чистыми видела в хозяйстве поля во время колошения. Удивилась тогда глава, как-никак в деревне росла и знакома с сельским хозяйством не понаслышке. А на полевом стане – предобеденное время. Зерноочистительная линия, посевная техника, столовая и общежитие, баня – всё по-хозяйски. У повара Людмилы Андреюк уже и наваристый суп готов, скоро мужиков кормить. Александр Юрьевич с утра успел в город обернуться и уже на своём привычном месте в горячую пору, поясняет: «Посев «Новосибирской-15» закончили, 500 гектаров засеяли, осталась «Терция», и начнём овсы». Говорит, а сам на бурты прошлогоднего зерна смотрит: около 400 тонн пшеницы и 300 тонн овса лежат непроданными. «Продать по семь рублей – над собой посмеяться. У нас же какая политика: только хлеб не вздумайте наценять – «стратегический» товар, а цену на солярку почему-то можно поднимать. Мясо тоже ни-ни, для аграриев закупочная цена в «Элироне» – просто насмешка, тут ещё карантин с ящуром подкосил. Удивляет и порядок выдачи субсидий. Нас как в цирке дрессируют: снизил площадь – не дадим. А куда увеличивать, если продать невозможно? Как-то на одном из совещаний услышал об опыте Белоруссии: там 1000 гектаров пашешь – на 1000 гектаров солярку бесплатно дают. А у нас пока субсидию дождёшь, да пока государство «додумается» оформлять свой заказ на зерно, – будешь день и ночь крутиться, выходы искать», – говорит о самом больном Александр Юрьевич.

По жизненным ступенькам

Говорить говорит, а рук не опускает. Уже 12 лет руководит он хозяйством, и становится оно только крепче. Плохо работать Казаков не умеет и любую работу изнутри знает. Знания не столько на студенческой скамейке получены, сколько на ферме да в поле. Чабан, конюх, шофёр – это всё советский совхозный опыт. Был и школьный трудовой, когда ребятишки свою первую копеечку на сенокосе и сакмане зарабатывали.

У него всё просто: отслужил в армии, отучился в СПТУ, вернулся домой в Нижние Ключи. Как руководитель, теперь один во всех лицах – агроном, зоотехник, ветеринар, менеджер, отдел кадров. Кстати, о кадрах. Из двух десятков человек, занятых на посевной, больше 10 привлечённых, Александру Юрьевичу своих механизаторов буквально по всему краю искать приходится, без людей не обойтись. Анатолий Фёдоров, Геннадий Малеванный, Сергей Екатеринчук, Сергей Обухов, Галина Тархова, Андрей Меер – это свои, нижнеключевские, что не один год в хозяйстве трудятся.

А Казаковы свои корни в Нижних Ключах крепко пустили. В день приезда мы не успели познакомиться с сыном Александра Юрьевича Егором: студент аграрного техникума, что в хозяйство на практику приехал, поднимал пары, их тут уже 400 гектаров сделали. Уезжать из села парень не собирается, вот и профессию выбрал подходящую – механик. Марина Викторовна делится: «Парень работящий, с детства к работе приучен. У Александра Юрьевича и дочка Настя тут осталась, фельдшером работает. Думаю, что Казаковы в Нижних Ключах были, есть и будут. Вон, смотрите, поля какие – сердце радуется».

Мелочи тихих перемен

Сегодняшнее село – комок надежд и разочарований, и всё-таки в каждом своё отличие. Где-то сквозит неприкрытая безнадёга, а бывают и такие, где с первого взгляда хозяйский подход чувствуется. Нижние Ключи удивили водокачкой – её чистыми и покрашенными окнами, убранной территорией и отдельной загородкой для угля (о водокачке – чуть позже). Такой же порядок и на подъезде к кладбищу. Глава поселения случайно познакомилась с опытом Зюльзи и перенесла его к себе. Теперь нижнеключевцы мусор в специально огороженные места собирают, а кладбище отличается новым покрашенным забором. Село встретило свежепобеленной автобусной остановкой с новенькой скамейкой, чистыми улицами (накануне праздников прошли субботники).

В сельской администрации, что размещается в одной половине двухквартирного дома, – тоже перемены. Марина Алексеева рассказывает: «Здание холодное, зимой по полу ветер дует. Подумали-подумали и решили своими силами завалинки сделать – стало теплее». Вот так тут потихоньку двигаться вперёд умеют, хотя и выдался 2017 год одним из самых сложных: блокировка счетов не лучшим образом сказалась. Марина Викторовна открывает тетрадь, в которой почти два года назад, придя на пост главы, набросала для себя первоочередные задачи. Это продолжение строительства детской площадки, новая изгородь для Дома культуры, обустройство и содержание автобусной остановки, участие в жизни детского сада и школы, внимание пенсионерам, помощь в подготовке документации. Свои планы глава перевыполнила по нескольким пунктам, один из них – новая изгородь, которая появилась не только у Дома культуры, но и у библиотеки. Дополнительно тут отремонтировали входную дверь и крыльцо. Детская площадка – разговор отдельный, потому что место это для села нужное. Тут не только детишкам поиграть можно, но и сельские праздники на свежем воздухе всем по душе. Марина Викторовна характеризует перемены: посадили деревца, построили домик и сцену, поставили скамейки. Прошлым летом проводили здесь День молодёжи, дискотеки, работники Дома культуры высаживали цветы и поливали их вместе с ребятишками. «Обязательно нужно поставить качели, довести до ума крышу на сцене, сделать грибок, покрасить изгородь. Продолжим озеленять площадку. Уже представляю, как тут будет хорошо, когда деревья подрастут и сирень зацветёт, – обозначает ближайшие планы и добавляет: – Для кого-то это мелочи, а у нас из них жизнь состоит».

«Зажигают» вопреки

Задаю вопрос о самом больном. «Конечно, Дом культуры, его все в селе ждут. Мы же отправляли коллективное обращение губернатору Забайкальского края. В марте получили ответ министра культуры, что в настоящий момент ближайшим объектом строительства значится Дом культуры в селе Цаган-Челутай Могойтуйского района. Проектно-сметная документация на этот объект будет использоваться как экономически эффективный проект для строительства ДК в сельской местности по программе «Устойчивое развитие сельских территорий», – поясняет Марина Викторовна.

А пока очаг культуры в Нижних Ключах – старинный дом с двумя комнатами, где хозяйничают Вера Андреюк, Мария Малыгина и Любовь Володина. В первой комнате – импровизированная сцена, что сами придумали: принесли из дома шторы, закрепили гардину, за печкой артисты от зрительских глаз прячутся. В «зрительный зал» с трудом 40 человек вмещается. Вот такие условия, что для культработников – совсем не препятствие для работы, тем более есть люди, от которых они всегда поддержку чувствуют. В день приезда собрались в клубе активисты – Надежда Пименова, Наталья Манжорина, что недавно в празднике, посвящённом Дню семьи, участвовали.

Что тянет? «Не могу я без людей, в своё время пионервожатой в школе работала, вот и хожу», – поясняет Надежда Александровна. Художественный руководитель Мария Малыгина добавляет: «Мы сохранили свой хор, есть любительское объединение «Хозяюшка», что на все праздники стряпню готовит и людей радует. Спонсоры у нас теперь – пенсионеры: Роман Манжорин помог приобрести микрофон, поддерживает, когда нужно оформление к праздникам, – он хорошо рисует. Оснащение у нас «богатое»: два микрофона и две колонки, ноутбук из дома приносим».

Несмотря на такое положение, умудряются нижнеключевцы не только в селе праздники организовать, но и в районных мероприятиях обязательно участвуют. Для главы и культработников на каждом сельском празднике важно одно – как откликнутся люди. Отмечают: стали активнее, на сельских концертах открывают новых звёздочек, и люди друг к другу ближе становятся. На День семьи среди зрителей немало мужчин насчитали, на концерте ко Дню Победы заведующая детским садом селян своим талантом удивила, а на сцену вышли работники почты, ФАПа, сельской администрации, детского сада, пенсионеры. Ну, чем не «венок дружбы»?

Человеческий фактор

О нём захотелось сказать, увидев ухоженный сельский объект водоснабжения. Марина Викторовна делится: «У нас за водокачкой Георгий Александрович Эхнер следит. Он ко всему по-хозяйски подходит: вовремя почистит территорию, приберёт уголь, печь внутри здания всегда побелена, уголь прикрыт. Видите, окна и дверь покрашены – это он в порядок приводил. Много значит, когда человек надёжный и неравнодушный».

Вообще в сёлах, что вниманием не избалованы, давно отвыкли жаловаться на нужду и проблемы. Исходят из того, что имеется. Вот и библиотекарь Любовь Моряхина готовит клумбы к посеву цветов и греется, открыв входную дверь. Благо, на улице потеплело. Чего остро не хватает, так это подписных изданий и художественной литературы. Из газет только районка, даже детские журналы – теперь дефицит. Но не «журится» библиотекарь: принесла из дома обои, телевизор, DVD, оформила свой детский уголок, где с ребятишками в кружке занимаются. Уже 27 лет трудится Любовь Ивановна в сельской библиотеке – срок немалый, и повидала всякое. А на вопрос об оснащении и фонде отвечает привычное: «Где возьмут, если денег нет?»

Человеческий фактор и в работе главы – определяющий. Она свою главную задачу давно обозначила – объединять людей, убеждать, помогать самой и просить о помощи. Ну, как без человеческого понимания и поддержки можно справиться? В свои планы двухгодичной давности Марина Викторовна заглядывать не боится: выполнила и даже больше сделала. Это о дорогах, переменах на кладбище и библиотеке. Пусть небольших, но для села значимых. Остаются непреходящие – неблагополучные семьи, спиртоторговля, каждодневные проблемы, от которых просто так не отмахнёшься. Она умеет убедить и просто сказать: «Давайте в чистой деревне поживём». Совсем не жалеет, что два года назад пошла в главы. Вот и машину с помощью администрации района удалось отремонтировать – это ли не радость?

Вот из таких «мелочей» (для постороннего глаза) и жизнь в селе потихоньку складывается.