Органический бизнес

Химики и лирики

– Эта штука все пластиковые канистры разъела! – кивает на стеклянную банку с прозрачной коричневой жидкостью Илья Мазов, директор по развитию Инжинирингового химико-технологического центра ТГУ. – А нам ее еще в Уфу на испытания отсылать…

– Разобьют стекло при транспортировке, – опытно-печально констатирует директор ИХТЦ Алексей Князев. – Надо купить небольшие металлические канистры с водкой. Продают такие. Водку вылить… ну или перелить куда-нибудь, – ловит Князев мой возмущенный взгляд. – А эту штуку в канистры залить…

«Штука» – это пока безымянный очередной вариант супер­очистителя, новое поколение популярных в промышленности и в народе «антиржавинов», разработанных в Инжиниринговом химико-технологическом центре. Князев создал ИХТЦ четыре года назад и до сих пор радуется как ребенок.

– Я получаю сегодня такой кайф от того, что мои знания и знания моих коллег из теоретических превращаются в практические и при этом еще и приносят отличные деньги! – говорит доктор химических наук.

Лауреат премии Президента РФ за изобретение отечественного глиоксаля прав. Химическая промышленность растет уже 12 лет и даже в годы кризиса умудрилась показывать рост. В 2018 году он составил 2,7%. Выше только у неф­тяников и газовиков.

– Я неисправимый оптимист и патриот, – говорит Князев. – Мозгов у нас много, стоимость сырья и рабочей силы низкая. Маржинальность высокая. Где еще развиваться химической промышленности, как не в России? Разговоры про то, что в Китае все дешевле, давно в прошлом. Там подросла зарплата, ужесточилось экологическое законодательство.

– Тогда почему вы до сих пор не построили завод по производству глиоксаля?

– С глиоксалем история простая. Его есть смысл производить в промышленных масштабах на собственных мощностях, если объем потребления больше хотя бы 2,5 тысячи тонн. Сейчас мы продаем тонн 500 в год, и это почти весь оте­чественный спрос. Хотя рынок растет, развиваются технологии поглощения сероводорода из нефти с помощью глиоксаля, так что мысли построить химический завод где-нибудь рядом с Томском я не оставляю. Хочу, чтобы наши разработки превратились в производство и выпускники химических факультетов томских университетов на нем работали. К нам сейчас приезжают заказчики со всей России: они диву даются, какие химические дела можно творить в Томске, какие невероятные задачи решать. Мозги есть, земля есть, промышленных площадок много, вода почти такая же, как везде, так что я очень надеюсь – у нас получится.

Одна сплошная…

В новеньком офисе ИХТЦ в бизнес-центре на улице Беленца всё дышит химией. На стене – титульный лист диссертации Менделеева о смешении спирта с водой с припиской «в интересах всего русского народа». На стеклянных дверцах шкафа в переговорной – формула первого очистителя, который разработали и продали. На кухне попугаиха Жоржета, как канарейка в шахте, несмотря на цепкий характер, молчит, как бы сигнализируя – в воздухе никаких вредных веществ. Оно и правда. Небольшая промплощадка ИХТЦ далеко на окраине Томска.

Удивительно, но химику в четвертом поколении семейное занятие не надоело. Он убежден во всемогуществе и гигантских перспективах своей науки.

– Неужели для химии нет нерешаемых проблем? – спрашиваю.

Князев улыбается в ответ на глупый вопрос.

– У нас есть такой клиент, который производит стойкие полимеры, и они застывают в трубах в технологическом цикле. Трубы зарастают, их надо как-то чистить. Так вот с ним у нас разговор начинался так: «А придумайте нам такое вещество, чтобы оно чистило наши трубы, не наносило вред экологии и людям, не портило оборудование, работало бы при комнатной температуре без нагрева и при этом было бы дешевым!»

Князев начинает смеяться.

– Я им говорю: «Ребята, вы производите предельно стабильные полимеры, а хотите, чтобы я отмыл их обычной водой?» Нет такого вещества! Но есть бесконечное множество веществ, которые способны сделать нашу жизнь лучше, проще, чище, приятнее. Мы недавно зашли на городскую канализационную станцию, куда стекается все тепло наших душ. Там уборщицы помещений в обморок падали от запахов. А мы обработали нашим веществом – люди довольны. Булочками, говорят, пахнет! У нас есть пока небольшая линейка антипиренов, но мы скоро ее расширим до десяти наименований. Пластик не горит на открытом огне два часа, если его нашими антипиренами обработать.

Команда Князева кажется абсолютно всеядной. Чем сложнее проблема, тем сильнее она заводит химиков. Все потому, что ИХТЦ – декларативно коммерческая структура. Ни рубля государственной поддержки – Князев ее хлебнул, как мало кто. Никакой аффилированности с крупными химическими холдингами, когда заказ тебе обеспечен на годы вперед, а за результаты научных разработок по большому счету ответственность нулевая.

– Понимаете, нам не к кому прийти и сказать: извините, не получилось. Дайте нам еще год и еще миллиард, и тогда, может быть… Если у нас не получилось, мы сидим без зарплаты, наши семьи и дети голодают, но именно поэтому мы работаем как звери и своим маленьким коллективом решаем задачи, на которые у больших научно-исследовательских структур уходят годы. Причем, поймите, мы не содержим научный коллектив. У меня в команде люди, которые понимают заказчика от промышленности, знают, кто из ученых может эту проблему решить, и ставят перед ними соответствующую задачу. Дальше идет только контроль сроков и параметров вещества. Не достигли нужных параметров, переделываем. По сути, это работа руководителя проекта.

Будущее зависит от них

В портфеле ИХТЦ больше 30 крупных контрактов. С большими и малыми химическими предприятиями страны. В Новосибирске, например, томичи отвечают за запуск на новом заводе технологии стекловарения с использованием соды из Алтайского края. Идет разработка адсорбентов, силикагелей для сушки газа, катализаторов, разлагаемых биополимеров. Заказы небольшого провинциального инжинирингового предприятия растут как грибы после дождя.

– У вас нет конкурентов?

– Почти. Многие инжиниринговые компании встроены в крупные холдинги или нашли свою нишу и дальше не расширяются. В Томске у нас есть «конкуренты» в ТПУ, но мы с ними так часто выступаем партнерами по проектам, что назвать их конкурентами язык не поворачивается. Как-то так получилось, что они занимаются неорганической химией, а мы – органической. Они нам подкидывают задачи, мы – им. А так, поляна свободна: идей у ученых множество, проблем у химических предприятий – тоже. Казалось бы, бери и связывай…

Князев верит, что у химии большое будущее, надо лишь не упускать его из виду. У энергетиков пропадает ценный продукт – зола. Начавшаяся мусорная реформа уже научилась разделять мусор, но пока в растерянности: а что дальше с ним делать? Символ всевластия химиков – бензин – тоже конечен.

– Знаменитая фраза Менделеева о том, что сжигать нефть все равно что топить ассигнациями, она провидческая. А история с получением дешевого водорода как топлива на практически неиссякаемых источниках атомной энергии – она прекрасна. Я, конечно, не очень одобряю вторжение химии в производство еды. Еды становится много, но она невкусная. Поэтому, конечно, химию надо контролировать. Все должно быть органично, как соль в еде. Без соли невкусно, но и перебарщивать с NaCl никому не советую.